К 16.3 Cамый необыкновенный пейринг по вашему мнению, чем необычнее - тем лучше. И чтобы история их встречи и последующих отношений тоже была как можно более необыкновенной.
- Но ты же призвал Орлов в Валинор, - молвила Йаванна. – Значит, и я могу привести сюда своих детей.
Из «Хроник энтов Амана»
Так и случилось, что энты поселились в Валиноре. Счастливы они были в зеленых лесах Владычицы Йаванны и неустанно заботились о них, как пастухи – о своих стадах. Полна радости и покоя была их жизнь, но не бывает беспечальной радости в Арде Искаженной.
Жил в Валиноре энт по имени Алтаорнэ. Велик он был среди древесного народа, высок ростом, могуч и мудр. Одна лишь была у него в жизни печаль – не мог он найти женщины себе по сердцу.
Любил Алтаорнэ приходить к холму Эзеллохар и сидеть в свете Дерев. Прекрасен был свет Телпериона, но свет Лаурэлин был еще прекраснее. Многие часы провел Алтаорнэ в свете Лаурэлин, пока не понял – всех милее ему Лаурэлин на свете, и любит он ее, будто женщину из своего народа.
Печальной была эта любовь, ибо никогда не смог бы Алтаорнэ взять Лаурэлин в жены, но ничего не поделаешь – бывает любовь безответной и безнадежной.
А когда случилось ужасное, и Черный Враг погубил оба Древа, в страшный гнев пришел Алтаорнэ и поклялся отомстить за любимую. Отправился он вместе с эльдар на север и ступил вместе с воинством Нолофинвэ на лед Хэлькараксэ, но Средиземья не достиг, и что сталось с ним в пути, не ведает ни одно предание…
- Мы будем мчаться с тобой бок о бок, дышать одним ветром. Нам не преграда ни леса, ни реки, мы преодолеем горы и море. Я хочу всегда видеть тебя рядом, любоваться изгибом твоей шеи, слушать цокот твоих копыт. - Ты такой красивый! - извечно-женское восхищение льстит его самолюбию. - Ты такая легконогая! - влюбленное ржание звучит не так громко, как боевое, но все же внушительно. - Твой хозяин точно обойдется без тебя? - Они празднуют свадьбу твоей хозяйки и Отважного. - Подруги. - Подруги. Мы им сейчас не нужны, правда. Мы можем лететь вперед. Она несется вскачь, он следом - грива развевается по ветру, из-под копыт летят искры, и весь мир - большой зеленый луг для них двоих.
За прошедшие десятки тысяч лет воспоминания о Великой музыке поблекли. Сейчас он не мог с уверенностью сказать, была ли Крылатая рядом с ним в ту эпоху без времени и пространства, слышал ли он отголоски ее песни. А если и слышал - вряд ли обратил внимание. У него была собственная песнь, которую дал ему Старший, песнь сна и забвения. У старшего было имя, Ирмо. Старший не знал, что его младший услышал совсем другую тему и внял ей. Та, другая, тема манила обещаниями телесности, неведомых ощущений осязания и обоняния, предлагала оболочку, а вместе с ней - игру в боль и наслаждения этой самой оболочки.
Крылатая грезила о полетах, а он о холодном прикосновении воды, о теплом песке и шершавых камнях. Определенно, они не могли интересовать друг друга тогда, до начала Арды.
Старший привел его в спетый ими мир материи, и мир оказался столь прекрасен, что к Старшему он не вернулся. Тогда же, в эпоху юности Арды, он встретил Главного.
Главный не просто любил материю, он менял ее, создавая величественные ландшафты и превращая скучные творения своей сестры - кажется, ее называли Йаванна - в опасные, а оттого занимательные игрушки. Еще Главный усовершенствовал ему тело - длинное, мощное, покрытое чешуей, с острыми шипами и глоткой, способной извергать пламя, отчего загорались деревья, давая сладкий дым и закипала вода, согревая паром. Вместе с новой оболочкой Главный дал ему новое имя, Золото Тьмы, и он наслаждался его звучанием: Глаурунг.
Однажды случилась большая битва. Что-то не поделили между собой Старшие. Глаурунг был доволен - новые противники оказались изобретательней и несравненно сильней тех, кто встречался ему раньше. Но Главный проиграл. Глаурунг не мог в это поверить, не желал мириться с поражением, но другие Младшие вышли из боя, а в одиночку со стаей Старших не справиться.
Позже Второй говорил, что Главный вернется, и Глаурунг раз в столетие или около того навещал старую твердыню.
Иногда он заплывал в воды далекого запада, куда увезли Главного. Однажды даже отважился выйти на берег и чуть не утратил свою золотую шкуру - дети Эру так кричали, что прилетели Орлы, и Глаурунг предпочел скрыться в глубинах.
Главный вернулся неожиданно. Откуда-то он прознал о деяниях Глаурунга и решил вознаградить за верность, даровав телу способность давать жизнь и связанные с этим немыслимые прежде ощущения.
Огромные рыбы из глубин Белегаэр вынашивали ему морских змеев, неизменно погибая, когда потомство, разрывая материнское тело, появлялось на свет. Вырастая, змеи наводили ужас на эрухини, играя их жалкими лодочками-скорлупками, и те боялись их больше, чем Старшего из морских глубин. Огромные змеи далекого юга с ужасом смотрели, что появляется из яиц, и часто это было последнее, что они успевали увидеть. И тогда Глаурунг впервые посмотрел вверх, желая себе еще и неба.
Из всех слуг Главного она единственная умела летать. Это делало ее такой желанной. И она же единственная, чьей жизнью он не согласился бы пожертвовать ради крылатого потомства, столь прекрасной была Тхурингветиль. Может, он забыл бы о ней, не прояви она к нему благосклонности.
Главный, узнав об этом, смеялся. Он выпотрошил, высосал нескольких Младших, чтоб добыть ту силу, которая дала бы бы Тхурингветиль выносить детей Глаурунга - хоть она и носила их не более четверти срока, сил это отбирало немало. Затем зародыши выращивали в яйцах из камня, вытесанных пленными эльфами. И однажды они появились на свет - двенадцать крылатых змеенышей, золотых, красных, черных...
И тогда Главный позвал Глаурунга и показал ему земли к югу. Там, за горной грядой, множились эрухини. Угроза для его потомства. х
И тогда открылись ворота Ангбанда и огонь уничтожил зеленую равнину.
Я ещё раз перечитала третье исполнение, как же оно чудесно... вдохновляет писать самОй... только каэшн так хорошо не получится, но всё же... автор, вы слышите? вы меня вдохновляете!
Амбаруссар никогда не разлучались. Сколько они себя помнили, близнецы всегда были вместе — в нежных обьятиях матери, в отцовской мастерской, рядом с братьями на отбитых у телери кораблях, в беспрерывных боях на землях Белерианда, сжегших их юность и выковавших зрелость. Близнецы ушли в Исход не познав любви, а потом уже и не стремились к этому. Война и охота занимали их больше, чем нежные взгляды хрупких дев-лаиквендэ из Семиречья, или девушек-нандор, которые забредали иногда в Белерианд вместе со своим кочующим народом. Любовь была чем-то странным и далеким, понемногу забылось даже лицо матери и тепло ее рук. А потому взгляды рыжеволосых воинов безразлично скользили по милым личикам эльфиек, которые шепотом восхищались их красотой, ловкостью и отвагой. Сильмарилл... Проклятый камень, зловещая Клятва... Близнецы старались не думать об этом — до тех пор, пока Клятва не унесла троих средних братьев и не втянула их в новую усобицу. И пока старший брат не дал им задание, важность которого тяжело было переоценить. - Отправляйтесь в Гавани, - напутствовал Майтимо братьев, - и переговорите с Эарендилом. Это Аданэдель, его мать была дочерью Туракано, а отец — воин-хадоринг. Помните, что вы должны говорить с ним, а не с его супругой — дочь Диора наверное будет стараться всячески помешать переговорам. Но Эарендил должен быть мудрее, он не станет рисковать своим народом ради чужого сокровища, владение которым никому не приносит добра. Амбаруссар взяли с собой лишь небольшой эскорт и отправились в дорогу. Они никогда не были в Гаванях, как и вообще на побережье. Соленый морской ветер напомнил обоим эльфам о днях, давно ушедших, впитавшихся, словно вода в песок, о забытом покое, о трех братьях, погибших так нелепо... В городе их ждало разочарование. Эарендил уже больше года был в плавании. Гаванями правила его супруга, та самая дочь Диора, погибшего во время взятия Дориата. Амбаруссар прекрасно помнили ту короткую, но кровавую междуусобицу и понимали, что вести переговоры с госпожой Эльвинг не имеет смысла. Но нужно было хотя бы попытаться. К превеликому удивлению близнецов, правительница согласилась их принять, но поставила условие — братья придут к ней по одному и в то время, когда она укажет. Амбарто с Амбаруссой привыкли к тому, что их называют одним именем, и считают одним целым. Первым их побуждением было уехать, не придя на встречу. Вторая мысль была о ловушке, но, подумав, братья все таки решили остаться. В конце концов, если госпожа решит не выпустить их из города, повинуясь голосу мести, то она сделает это, независимо от того, будут ли они сражаться вдвоем, или поодиночке. Первым на прием к госпоже Эльвинг отправился Амбарто. Его провели в небольшую гостинную. Из высокого окна доносился шум моря — небольшой мраморный дворец правительницы нависал над обрывом. Амбарто заговорил. Он старался не смотреть на освещенную солнцем женскую фигуру. Эльф не знал, что могла запомнить Эльвинг о взятии Дориата, она тогда была слишком мала. И не знал что ей могли рассказать. А потому говорил правду. - Кровь легла между нами, госпожа. Вы потеряли родителей, а братья ваши пропали без вести. Мы потеряли троих братьев — счет уравнялся. Мы не хотим дальнейшего противостояния. Сильмарилл, заклятый Камень нашего отца, приносит беды всем, кто им владеет, а мы идем по его следу словно охотничьи псы. Убедительно прошу вас принять любой выкуп за Камень и за причиненное зло. Можете взять наши жизни — если вы отошлете Сильмарилл нашим братьям на Амон-Эреб, мы согласны умереть во искупление. Фигура шевельнулась, и Амбарто поднял глаза. Он ожидал увидеть хрупкую деву, почти девочку, ведь Эльвинг было всего лишь немногим более тридцати, возраст, в котором эльфы еще дети. Феанарион слышал по приезде, что у правительницы двое сыновей-близнецов и удивился этому. Но на него насмешливо смотрела женщина, более похожая на аданет, нежели на эльфийку. Амбарто, видевший и женщин народа Амлаха, и жен вастаков, с удивлением убедился, что леди, хотя и не принадлежит к человеческому роду, но красива именно человеческой тяжелой, смутной красотой. “Адан Берен был ее дедом, - промелькнула мысль, - значит человеческой крови в жилах леди довольно много. Интересно посмотреть на ее детей.” - Ожидал увидеть девчонку? - спросила правительница, - глупышку, которая поверит твоим словам и твоему раскаянию? - Я и правда не ожидал, что вы такая, - ответил Амбарто по прежнему искренне, - ваш отец... Он запнулся. Амбарто видел мертвого Диора, который был с виду просто очень красивым синда. - Которого вы убили, - сказала Эльвинг, - ну да, я унаследовала всю человеческую кровь. Мои братья тоже были похожи на эльдар, как и Диор. - Я сожалею, леди, - вздохнул Амбарто, - но время сглаживает память и боль, как ветер сглаживает песок. Ни мне, ни вам не забыть о погибших, но в наших силах сделать так чтобы больше никто не погиб. Женщина рассматривала его с головы до ног странным птичьим взглядом, чуть наклонив голову. - Я подумаю, - сказала она, - и пришлю за вами слугу, когда решение будет принято. Впервые Амбарто ничего не рассказал брату о состоявшемся разговоре. Да и Амбарусса пришел с аудиенции молчаливый, ничего не говорил и ни о чем не спрашивал. Братьям отвели разные покои — и Амбаруссар почему-то не запротестовали. Амбарто в нетерпении мерял шагами опочивальню, ожидая прихода слуги. Странное лицо леди с резкими человеческими чертами постоянно всплывало в памяти, эльда и сам не мог решить, что он испытывает к ней — отвращение, или непонятную ему самому симпатию. Он обернулся на шорох и замер. Эльвинг стояла перед ним в длинном ночном убранстве, сквозь которое, как луна сквозь морские волны, просвечивало тело. - Леди? - спросил Феанарион растерянно. - Как ты глуп, - улыбнулась Эльвинг, - сколько тебе лет? Амбарто давно уже перешагнул порог эльфийской зрелости, но почему-то промолчал. - Сотни лет живешь на свете, а наверное до сих пор не знал женшин, - сказала правительница насмешливо, - у вас ведь как: один раз и навеки. Слыхала я и о глупцах, оставивших жен на том берегу. - У нас? - переспросил Амбарто, - но вы... - В этом я — человек, - засмеялась Эльвинг, - супруг мой четвертый год как в море, и я должна его ждать, роняя слезы и вышивая в комнатке на башне. Но я хочу любви. Любви мужчины. Ты мужчина, сын Феанора? - Я воин, - ответил Амбарто невпопад, и смех женщины был ему ответом... Утром Амбарто не мог поднять глаза на брата. Они завтракали вместе, и растерянный Феанарион не замечал, что Амбарусса поглядывает на него как-то странно. Между ними стояла стена аванирэ - впервые в жизни. Чувствовал себя старший из близнецов преотвратно и в то же время был на вершине блаженства. То, что произошло этой ночью, не коснулось его души, однако разбудило сокровенные желания тела. Это была не эльфийская, но человеческая страсть, которую не приходилось испытывать ни одному эльда. На следующую ночь она не пришла. Амбарто метался по опочивальне как раненый зверь. В какой-то миг ему почудилось, что двери соседнего покоя, где ночевал его брат, открылись, потом закрылись. Он не мог заставить себя пойти туда, потому что боялся того, что может увидеть. Леди явилась только под утро, но щедро вознаградила Феанариона за долгое ожидание. Миссия их закончилась ничем. Амбарто провел с правительницей пять незабываемых ночей, но вернуть Сильмариллы она отказалась. - Однако, у тебя есть возможность вечность любоваться отцовскими камнями, - сказала Эльвинг на прощание, - я знаю, что твои братья не оставят меня в покое. Они нападут — рано или поздно. Начнется война — и ты можешь стать моим защитником, отважный Амбарто. Твои братья не захотят твоей гибели, они уйдут прочь, а ты останешься со мной... и с Сильмариллом. - Но Амбарусса... - Начал было Феанарион. - Сколько можно держаться за руку брата, хоть он и твой близнец. У него своя судьба, у тебя своя. - Но если вернется твой супруг? - Я не прикована цепями к его кораблю.
окончаниеСтранным было возвращение двух братьев на Амон-Эреб. Впервые в жизни Амбарто надолго закрыл от брата свой разум. Он не замечал лихорадочно пылающих глаз Амбаруссы, который поглядывал на него искоса, словно на неприятеля. Амбарто думал о женщине, оставшейся в морской крепости, о ее гибком теле, о том, что уже не сможет жить без ужасной и прекрасной человеческой любви. А потому на совете Амбарто первым выступил за атаку на Гавани. Вернее — вторым, ибо первым был Амбарусса. Старшие колебались — и грозный Маэдрос, и Маглор с его израненой совестью готовы были остановиться перед ужасом третьего братоубийства. Но младшие настояли, и братья сникли перед их напором. А среди эльдар, которые служили близнецам, потихоньку распространялся слух о том, что негоже воевать с женщиной, что стать на ее защиту более достойно. Близнецы не пресекали эти слухи. Когда-то неразлучные, они старались не смотреть друг на друга, и ночевали Амбаруссар теперь не в одном шатре, как обычно, а каждый среди своих воинов. Старшие братья удивились — но военные приготовления занимали все их мысли, и Маэдрос решил, что младшие нервничают из-за предстоящего похода, который мог вернуть им отцовский Камень, но не мог принести славы и почестей. Близнецы должны были идти на штурм первыми, казалось, они ждали этого, и когда увидели наконец город у моря, то безумная радость вспыхнула в их глазах И как же был поражен Маэдрос, увидев, что воины, которыми командовали Амбаруссар, подойдя к замку, в котором закрылись защитники Гаваней, вдруг развернулись в боевой порядок и осыпали стрелами своих же эльдар... Их было немного, тех нолдор, которые прислушались к речам о необходимости защитить женщину, слухам исходившим от самих же близнецов. Но с их помощью братья пробились к воротам замка, которые должны были открыться и впустить ожидаемую помощь. Однако, ворота не открывались, а сверху падали камни и сыпались стрелы. Амбарто снова очутился рядом с братом. Они взглянули друг на друга, как прежде не защищая разума, и ужас открывшейся им правды превозмог ужас предательства. Амбарусса оказался быстрее — его меч пронзил брату грудь минутой раньше, чем нож Амбарто нашел его незащищенное горло. А ворота все не открывались, и раненый Амбарто понял, что они и не откроются. Смерть и позор — вот что ожидало его и брата по воле правительницы Гаваней. - Она отомстила, - прошептал Амбарто, опускаясь на землю. Его умирающий близнец прошептал, захлебываясь кровью: - Прости... Я не хотел... - Они не простят, - ответил Амбарто, глядя на нолдор, которые бежали к ним, прикрываясь щитами. - Нэльо не простит... И Амбарусса вздохнул и умер, а Амбарто продолжал сидеть и смотреть перед собой уже тускнеющим взглядом. Он уже не слышал, как зовет его Маэдрос, не чувствовал, как руки Маглора пытаются остановить кровь, толчками бьющую из раны. Он видел перед собой женщину в прозрачных шелках цвета морской волны, женщину, которую обожал и ненавидел одновременно. Он не узнал, что их имена не были покрыты позором, что даже в летописях сказано было - “некоторые нолдор, повернувшие оружие против своих...”, но не было названо ни одного имени. Он не узнал, что ни Маэдрос, ни Маглор никогда не вымолвили ни слова упрека погибшим братьям, думая, что те сломились под страшной ношей Клятвы и поступили по совести, а не по чести. Он не узнал, что старшие Феанарионы усыновили детей исчезнувшей во время осады Эльвинг в память о своих Амбаруссар, погибших в ее защиту. Он ничего этого не узнал — а потому страдал вечно.
-
-
02.02.2015 в 19:56Из «Хроник энтов Амана»
Так и случилось, что энты поселились в Валиноре. Счастливы они были в зеленых лесах Владычицы Йаванны и неустанно заботились о них, как пастухи – о своих стадах. Полна радости и покоя была их жизнь, но не бывает беспечальной радости в Арде Искаженной.
Жил в Валиноре энт по имени Алтаорнэ. Велик он был среди древесного народа, высок ростом, могуч и мудр. Одна лишь была у него в жизни печаль – не мог он найти женщины себе по сердцу.
Любил Алтаорнэ приходить к холму Эзеллохар и сидеть в свете Дерев. Прекрасен был свет Телпериона, но свет Лаурэлин был еще прекраснее. Многие часы провел Алтаорнэ в свете Лаурэлин, пока не понял – всех милее ему Лаурэлин на свете, и любит он ее, будто женщину из своего народа.
Печальной была эта любовь, ибо никогда не смог бы Алтаорнэ взять Лаурэлин в жены, но ничего не поделаешь – бывает любовь безответной и безнадежной.
А когда случилось ужасное, и Черный Враг погубил оба Древа, в страшный гнев пришел Алтаорнэ и поклялся отомстить за любимую. Отправился он вместе с эльдар на север и ступил вместе с воинством Нолофинвэ на лед Хэлькараксэ, но Средиземья не достиг, и что сталось с ним в пути, не ведает ни одно предание…
-
-
02.02.2015 в 20:00Оно, конечно, с художественной точки зрения никак (ну, не для того писалось, как я понимаю), но какой градус укура!
-
-
02.02.2015 в 20:05-
-
02.02.2015 в 20:37-
-
02.02.2015 в 20:42-
-
02.02.2015 в 20:51-
-
02.02.2015 в 20:54(не сразу поняла, о чем вы)
-
-
02.02.2015 в 21:02-
-
02.02.2015 в 21:10-
-
02.02.2015 в 21:38-
-
03.02.2015 в 12:34-
-
03.02.2015 в 12:38- Мы будем мчаться с тобой бок о бок, дышать одним ветром. Нам не преграда ни леса, ни реки, мы преодолеем горы и море. Я хочу всегда видеть тебя рядом, любоваться изгибом твоей шеи, слушать цокот твоих копыт.
- Ты такой красивый! - извечно-женское восхищение льстит его самолюбию.
- Ты такая легконогая! - влюбленное ржание звучит не так громко, как боевое, но все же внушительно.
- Твой хозяин точно обойдется без тебя?
- Они празднуют свадьбу твоей хозяйки и Отважного.
- Подруги.
- Подруги. Мы им сейчас не нужны, правда. Мы можем лететь вперед.
Она несется вскачь, он следом - грива развевается по ветру, из-под копыт летят искры, и весь мир - большой зеленый луг для них двоих.
А через год появляется на свет первый единорог.
-
-
03.02.2015 в 13:13Это Нахар, что ли?
-
-
03.02.2015 в 13:13-
-
03.02.2015 в 13:15-
-
05.02.2015 в 22:34Крылатая грезила о полетах, а он о холодном прикосновении воды, о теплом песке и шершавых камнях. Определенно, они не могли интересовать друг друга тогда, до начала Арды.
Старший привел его в спетый ими мир материи, и мир оказался столь прекрасен, что к Старшему он не вернулся. Тогда же, в эпоху юности Арды, он встретил Главного.
Главный не просто любил материю, он менял ее, создавая величественные ландшафты и превращая скучные творения своей сестры - кажется, ее называли Йаванна - в опасные, а оттого занимательные игрушки. Еще Главный усовершенствовал ему тело - длинное, мощное, покрытое чешуей, с острыми шипами и глоткой, способной извергать пламя, отчего загорались деревья, давая сладкий дым и закипала вода, согревая паром. Вместе с новой оболочкой Главный дал ему новое имя, Золото Тьмы, и он наслаждался его звучанием: Глаурунг.
Однажды случилась большая битва. Что-то не поделили между собой Старшие. Глаурунг был доволен - новые противники оказались изобретательней и несравненно сильней тех, кто встречался ему раньше. Но Главный проиграл. Глаурунг не мог в это поверить, не желал мириться с поражением, но другие Младшие вышли из боя, а в одиночку со стаей Старших не справиться.
Позже Второй говорил, что Главный вернется, и Глаурунг раз в столетие или около того навещал старую твердыню.
Иногда он заплывал в воды далекого запада, куда увезли Главного. Однажды даже отважился выйти на берег и чуть не утратил свою золотую шкуру - дети Эру так кричали, что прилетели Орлы, и Глаурунг предпочел скрыться в глубинах.
Главный вернулся неожиданно. Откуда-то он прознал о деяниях Глаурунга и решил вознаградить за верность, даровав телу способность давать жизнь и связанные с этим немыслимые прежде ощущения.
Огромные рыбы из глубин Белегаэр вынашивали ему морских змеев, неизменно погибая, когда потомство, разрывая материнское тело, появлялось на свет. Вырастая, змеи наводили ужас на эрухини, играя их жалкими лодочками-скорлупками, и те боялись их больше, чем Старшего из морских глубин. Огромные змеи далекого юга с ужасом смотрели, что появляется из яиц, и часто это было последнее, что они успевали увидеть. И тогда Глаурунг впервые посмотрел вверх, желая себе еще и неба.
Из всех слуг Главного она единственная умела летать. Это делало ее такой желанной. И она же единственная, чьей жизнью он не согласился бы пожертвовать ради крылатого потомства, столь прекрасной была Тхурингветиль. Может, он забыл бы о ней, не прояви она к нему благосклонности.
Главный, узнав об этом, смеялся. Он выпотрошил, высосал нескольких Младших, чтоб добыть ту силу, которая дала бы бы Тхурингветиль выносить детей Глаурунга - хоть она и носила их не более четверти срока, сил это отбирало немало. Затем зародыши выращивали в яйцах из камня, вытесанных пленными эльфами. И однажды они появились на свет - двенадцать крылатых змеенышей, золотых, красных, черных...
И тогда Главный позвал Глаурунга и показал ему земли к югу. Там, за горной грядой, множились эрухини. Угроза для его потомства. х
И тогда открылись ворота Ангбанда и огонь уничтожил зеленую равнину.
читать дальше
-
-
05.02.2015 в 22:42Все страньше и страньше!
-
-
05.02.2015 в 22:59больше исполнений, больше пейрингов!
-
-
06.02.2015 в 03:10и первый тоже очень понравился, но третий просто чудо
-
-
06.02.2015 в 22:53-
-
06.02.2015 в 23:07-
-
06.02.2015 в 23:20-
-
06.02.2015 в 23:48как раз деанон на ЗФБ примерно в то же время, что и раскрытие авторства за этот круг
-
-
07.02.2015 в 00:07Автору 3. О, очень необычно! И хорошо написано.
Обоим (в особенности - фантазии) -
-
-
07.02.2015 в 00:13А2
-
-
07.02.2015 в 11:41-
-
07.02.2015 в 11:42-
-
07.02.2015 в 12:08-
-
07.02.2015 в 12:22Интересная версия происхождения единорогов
А3 теперь я жду, когда Торондора женят...
А4
-
-
07.02.2015 в 12:28А2