около 2400 словКаждый год Лютиэн встречала весну песнями и танцами под звездами на какой-нибудь красивой поляне, но после падения Тол-Сириона она стала ходить на север, к самой Завесе, и пела, проходя вдоль границы леса. Это никто не обсуждал, но Галадриэль догадывалась, что Лютиэн дополнительно укрепляет Завесу от магии Саурона. Песня Лютиэн звучала все приглушенней, синдар неспешно удалялись на запад. Галадриэль же задержалась, чтобы немного подумать в одиночестве. Уже в который раз она стоит здесь, на северо-восточной границе Дориата, и размышляет о своих старших родичах. Ранее это было спокойное восхищение мужеством Майтимо, уведшего братьев на восток, сейчас – тревога. Каково им? Хватит ли сил? Сзади еле слышно прошуршали прошлогодние листья. – Даэрон, – Галадриэль улыбнулась, – у меня все в порядке, здесь тихо. – Мы нашли красивую поляну и решили отдохнуть, а меня послали за тобой. Пойдем, Галадриэль, все же не надо бродить здесь одной. – Исполняешь поручение моего мужа? – Галадриэль опять улыбнулась. – Что ж, пойдем. Когда стал слышен звонкий смех, и впереди на прогалине показались силуэты спутников, Галадриэль остановилась. – Я хочу еще немного побыть одна, Даэрон. Но теперь я совсем рядом – позовите меня, когда двинетесь дальше. – И она вновь вышла на границу леса и Нан-Дунгортеб. Смутное чувство тянуло ее сюда, и его надо было проверить. Вскоре сзади зазвучала трель флейты, а потом и песня Лютиэн. Галадриэль стояла недвижно, вглядываясь в темные силуэты гор. Вдруг далекое движение привлекло ее внимание. Опираясь на посох, по пустоши кто-то медленно шел, иногда прислоняясь спиной к большим камням для короткого отдыха. Галадриэль отступила за дерево, продолжая наблюдать. Страха не было. Когда свет звезд и молодой луны позволил разглядеть путника лучше, эльдэ поняла, что это усталый, измученный человек. Он шел прямо с севера. Неужели спустился с гор?.. И шел он прямо на нее. Галадриэль отступила назад за другое дерево. Человек опять остановился передохнуть у камня, запрокинул голову, провел по лбу правой рукой. На пальце едва заметно блеснуло кольцо. Оно-то и притягивало Галадриэль чем-то давно утраченным. Новый куплет песни Лютиэн зазвучал чуть громче, и незнакомец на пустоши, прислушавшись, двинулся дальше. Чем ближе он подходил, тем быстрее хотел идти, но тем чаще спотыкался, падал, вставал на ноги и снова шел, будто боялся потерять свою цель. Молодая поросль перед лесом встретила его густым сплетением ветвей, на борьбу с которой у него не осталось сил. Последнее усилие он не выдержал и осел на землю с тихим стоном отчаяния. Выждав немного, Галадриэль решила подойти к человеку, лежащему в беспамятстве. Это был беоринг, перенесший тяжелый переход через горы, истощенный от голода и жажды. Он боролся до последнего, но тело все же подвело его. Правая рука лежала ладонью вверх, и Галадриэль, аккуратно перевернув руку, ахнула от неожиданности. Человек открыл глаза и одернул руку. Потом уставился на эльдэ и что-то тихо простонал. Галадриэль быстро сняла с пояса флягу и приставила ее к губам незнакомца. Сделав пару глотков, он снова впал в забытье. Галадриэль вложила флягу в его руку и вернулась в лес. На пути к поляне ей встретился Даэрон. – Там, на границе леса, – человек, он без сил. Это беоринг, вассал моего брата, у него кольцо моего отца, которое брат отдал Барахиру после Топей. – Даэрон слушал, не прерывая. Галадриэль говорила быстро и только самое важное. – Если вести о смерти Барахира верны, то это – его сын, а значит, наследник Дома Беора, я должна его спасти. – Постой, ты уверена, что это он? – Кольцо надето на палец. Если бы не наследник, а простой посланник, то кольцо было бы на шнурке на шее или в сумке на поясе, но оно на руке. Кольцо и позвало меня – кольцо моего отца. Это Берен, я уверена. – Нужно сообщить остальным. Постой! Сейчас ему ничего не угрожает – здесь тихо, орков не видно. Завеса не пустит его в королевство, а назад, в пустошь, он не повернет, будет отлеживаться. Оставим ему воду и еду, а потом решим, что делать. – Воду я уже оставила… – Может быть, это и не Берен вовсе... Пойдем к остальным. * * * На пути в Нарготронд Берен вспоминал время, проведенное в Дориате. Он был безмерно благодарен леди Галадриэль за спасение, за исцеление, за оказанную помощь и в то же время не мог простить себе, что сразу не признал одну из Дома Арфина и поспешно признался ей в любви. Пусть они и прояснили потом ситуацию, и Галадриэль совсем не обижалась, ссылаясь на полубезумное состояние Берена после перехода через Горы Ужаса и пустошь, он все равно считал, что оскорбил честь замужней эльфийки и своего лорда, ее брата. – Чем мне исправить свои поспешные слова? Скажи, что желаешь ты больше всего на свете, и я сделаю это! – Ничего я не желаю, я нашла свое счастье, и все есть у меня. Разве что два желания навечно останутся мечтами, и, боюсь, осуществить их не под силу даже Валар. Так что, просто прими мое прощение и оказанную помощь, ничего мне не нужно. – И все же я хочу услышать, о чем мечтает принцесса нолдор. – Ты упрям, Берен сын Барахира! Неисполнимы мечты мои, ибо хочу я, чтобы народ мой победил Моргота и зажил мирной жизнью. А еще хочу вновь увидеть Свет Древ, что сгинули. Неужто Берену из рода Беора по силам сразиться с могущественнейшим валой или повернуть время вспять? – Высоки мечты твои, и может статься, что сбудутся когда-нибудь. Мне жаль, что, скорее всего, я этого не увижу. Прошло время, и Берен понял, что права была Галадриэль – радость встречи со светлой эльдэ принял он за другое чувство, ослепленный ее красотой после нескольких лет одиночества. И зажил он в Нарготронде, собираясь осенью отправиться в Хитлум, чтобы править остатками своего народа. Но загадка, заданная Галадриэль, не оставляла его, и искал он способ ее разрешения. * * * «Возможно, это безумие. Возможно, все мы сгинем на полпути или в подземельях Ангбанда. Но там, где бессильны армии, есть шанс победить малым отрядом. Говорят, будто смертные сами плетут нити своей судьбы. Я же вижу сейчас свой неотвратимый рок, свой единственный путь. Данное слово сделало свое дело. Моя судьба сплелась с его, и быть может, в этом союзе родится надежда для всех. Я устал ждать чуда, наши силы таят. Войной он уничтожит нас окончательно… Скорее всего, Артанис отдаст сильмарили Майтимо, но об этом пока рано думать…» * * * Лишь миновав Завесу, Лютиэн решила отдохнуть в небольшой роще. Под журчание ручья было приятно погрузиться в воспоминания, пусть и ненадолго. … Галадриэль привела уже окрепшего человека к королю Дориата, чтобы тот решил его судьбу согласно закону своего королевства. Тогда, в тронном зале, Лютиэн впервые увидела одного из Вторых Детей Илуватара. Он был одновременно очень похож и не похож на эльдар. Говорил с нолдорским выговором, как и дети Арфина, и говорил так же поспешно, как иногда ведут речи нолдор, и в то же время он говорил иначе, немного по-другому расставляя слова. Более резкие жесты, короткие фразы. Подтверждающий рассказ Галадриэль. Сверкающие изумруды в кольце Арфина… И Тингол выполнил их просьбу – отпустил беоринга к его королю. Мелиан согласно кивнула. Человек ни разу не оглянулся по сторонам, смотрел только на Галадриэль, Королеву и Короля. И лишь прощаясь, его взгляд скользнул по дориатской принцессе. Лишь мимолетный, ничего не значащий взгляд. Но ей хватило и этого мига. Дочь майа, она не чувствовала родства с народом отца, поэтому тщетно ждал Даэрон ее руки. А в глазах человека был иной, недоступный эльдар, путь, и Лютиэн поняла – это и ее путь тоже. Когда Галадриэль вернулась из Нарготронда, Лютиэн уже не сомневалась в своих чувствах. А когда осенью пришло письмо от Ородрета с известием, что его брат оставил трон и с небольшим отрядом отправился на север вместе с Береном, Лютиэн вспомнила шутки Галадриэль про пытливого смертного и про его обещания. Вспомнила про Тол-Сирион, про силу, его захватившую. Тогда и решилась Лютиэн идти вслед за ними и помочь, если им придется туго. Уйти из Дориата не составило труда – никто не знал о ее чувствах и намерениях. Возможно, Мелиан о чем-то догадалась, но промолчала, стараясь, как обычно, меньше вмешиваться в происходящее, ибо знала, что ее рок уже исполнен… Лютиэн успела вовремя – Берен был жив. Однако сама она бы не справилась с Сауроном. Помощь пришла из подземелья: почувствовав рядом борьбу в незримом мире, Финрод вложил в песню чар последние силы и ослабил Саурона с тыла. Вместе они победили слугу Моргота, и он бежал на север. Волк, уже разорвавший всех спутников Фелагунда, взвыл в подземелье от бессилия, лишившись управляемой им злой воли, и не тронул Берена. Финрод же отправился в Мандос – вся сила его духа была вложена в чары против Саурона, и не смог он прийти в себя после этого. Лютиэн вошла в крепость, и орки бежали пред ней. Она выпустила всех пленников и в самом дальнем подземелье нашла Берена. * * * «Она пришла за мной с песней, и тогда я вспомнил, что прошел по Нан-Дунгортеб только благодаря ей – я слышал ее пение вдалеке, и оно вело меня. Галадриэль же привлекло родовое кольцо, и я попал под очарование ее света, и Соловей пропал в безднах моей измученной памяти. Но воспоминания вернулись вновь благодаря Тинувиэль – пока она искала меня, я слышал ее голос, и теперь между нами никто не стоял. И лишь смерть государя и его отряда омрачила нашу радость».
продолжение* * * Спустя половину лунного месяца после ухода Финрода сыновья Феанора отправились на север якобы для проверки граничных постов и охоты. На самом деле они хотели первыми узнать новости или перехватить сильмарили, если безумный план Финрода и Берена удастся. Они действительно встретили пограничников и передали им поручения, а затем, сделав ложный маневр, отправились на север, решив расположиться как можно ближе к теснине Сириона. Подходить близко к Тол-ин-Гаурхот они не решались, и новости им принесли бывшие пленники, идущие в Нарготронд. Хоть и погиб Финрод, Берен все же решил продолжить путь, как только окрепнет, и Лютиэн не хотела покидать его. Подивились Феаноринги смелой деве и последовали за смертным и дочерью майа, стараясь не попадаться им на глаза. Дальше границы с Анфауглит братья не пошли. … Орла заметил Хуан и побежал за ним с громким лаем. Феанариони нагнали пса, когда орел уже улетел. Хуан лизал бесчувственное лицо смертного, рядом сидела короткостриженная дева, готовая вот-вот упасть в обморок. Увидев подошедших эльдар, она слабо улыбнулась и попросила ей помочь. У смертного не было кисти руки, и он потерял много крови. Убедившись, что Берену оказана необходимую помощь, она заснула рядом с ним, свернувшись комочком. Хуан в это время отправился на охоту. Позже, за поздним ужином, Лютиэн рассказала братьям о походе в Ангбанд, о Морготе, сильмариле и Кархароте. Восхищение и уважение было в глазах братьев, они предложили остаться с Лютиэн и Береном, пока тот не окрепнет, а потом проводить их до Дориата. Лютиэн согласилась. По мере того, как к Берену возвращались силы и близилось время дальнейшего пути, Келегорм все чаще останавливал свой взгляд на Лютиэн. Дева перестала походить на привидение, и ее краса проявлялась все более явно. Келегорм замыслил коварный план и подговорил Куруфина ему помочь. – Сильмарили не попали в наши руки. Но, брат, Лютиэн сейчас дороже мне всех сокровищ, я не смогу жить без нее. Остановившись на отдых в Димбаре, Келегорм и Берен пешими отправились на охоту в сопровождении Хуана. Куруфин же тем временем предложил Лютиэн прокатиться верхом и спустя какое-то время незаметно повернул лошадей в сторону брата. Улучив момент, Куруфин схватил за поводья коня Лютиэн, лихо свистнул и помчал на условленное место. Келегорм же «охотился» один, наказав Хуану помогать Берену, и когда появился Куруфин, он прыгнул на коня позади Лютиэн, не давая ей уйти. Разогнавшись, Охотник подозвал пса, и всадники помчали на восток. Берен и Хуан побежали на крик Лютиэн, но Берен, даже будь он полностью здоров, не успел бы вовремя. А Хуан, услышав зов хозяина, поспешил вслед Феанорингам. Видя безвыходность ситуации, Берен отправился к границам Дориата. * * * Как вестника, Берена быстро доставили к королю. Последующие события Берен помнил лишь в общих чертах. Тингол не обрадовался предстоящему браку дочери и смертного, но еще больше его разозлили Феаноринги, и на Берена он стал обращать меньше внимания. Галадриэль настаивала на немедленном выступлении к Химрингу, Тингол же обстоятельно готовился к походу, собираясь впервые за много сотен лет выйти за пределы Завесы. А пока он отправил Феанорингам письмо. Ответ он рассчитывал получить уже на границе. Однако письмо пришло раньше, и оно не было ответом, потому что было написано до получения письма Тингола. Келегорм требовал признать его брак с Лютиэн законным и сообщал, что он с женой навестит тестя лет через десять. Взбешенный Тингол немедленно отправился в путь, Берен и Галадриэль с мужем и свитой помчались впереди налегке, намереваясь немного разведать окрестности и дождаться Тингола в приграничье. Отряд Тингола появился вовремя – за Лютиэн была погоня, и сил Галадриэль не хватило бы для ее защиты. Увидев появившуюся подмогу, Келегорм не рискнул приблизиться. К тому же, без Хуана, унесшего Лютиэн из крепости, у него не было никакого преимущества. Хуан же явно не собирался возвращаться к хозяину – он рычал в его сторону и был готов защищать Лютиэн до конца. Разозленный явным перевесом сил, Келегорм повернул обратно. На полпути его отряд столкнулся с Кархаротом. Лучники успели пару раз выстрелить, кто-то метнул копье, но лошади стали неуправляемы и понесли всадников в разные стороны. Лишь спустя два часа отряд собрался вместе и вновь направился к Дориату – узнать, куда умчался гигантский волк и не повернул ли обратно. Охотнику и следопыту не составило труда издали прочитать следы недавней битвы. Дружина Тингола была разбросана, уцелевшие воины собирали коней, туша волка темнела посреди травы. Подъехав чуть ближе, Келегорм заметил и неподвижное израненное тело Хуана, рядом под плащами лежали четверо синдар, тяжелораненым мастерили носилки. Никто не остановил их, и нолдор Келегорма принялись помогать на поле брани. Мелькнуло золото волос Галадриэль, и Келегорм направился за ней. За кругом ближайшей свиты короля он заметил лежащих Берена и Лютиэн. Тингол стоял на коленях рядом с дочерью, она едва дышала и, похоже, была ранена. Судя по количеству окровавленных перевязочных холстин, Берену оставалось недолго. Он что-то тихо говорил Тинголу. Поискав глазами Галадриэль, Берен чуть громче добавил, что сокровище теперь ее, но просит передать его королю. – О нет, Берен сын Барахира! Вы с Лютиэн исполнили мои мечты, но я никогда не хотела владеть камнем, сильмарил ваш по праву. – Тогда прими его, король Элу, как свадебный дар от зятя. – Недолго был ты моим зятем… Келегорм увидел, как Берен из последних сил улыбнулся, сжал руку Лютиэн и с гримасой боли умер. – Прости меня, папа… – Лютиэн посмотрела отцу в глаза. – Я пойду за ним. Быть может, Намо Мандос… – Келегорм не стал слушать дальше, он развернулся и пошел прочь. Сильмарил он приметил в поясной сумке Галадриэль, но рядом с ней стоял муж, который с самого начала неотрывно наблюдал за Феанорингом, и взгляд его не сулил ничего хорошего. Что ж, он вернется позже, когда хоть немного утихнет боль потери. Сильмарил никуда теперь не денется. И в следующий раз он обязательно уговорит братьев, и у них будет достаточно сил.
Ilwen, последний кусок и задумывался более "быстрым", фактически перечислением событий, чтобы показать, что Берен перестал вести счет дням и вообще смотрел на происходящее "со стороны", находясь под впечатлением от случившегося (а он еще и от Ангбанда не отошел). А в целом - ну не переписывать же всю Лэйтиан с поправкой на Галадриэль - автор бы тогда не вошел в формат феста (хотя такое чуть не случилось, пришлось заставить себя не увлекаться подробностями, возможно поэтому вам так и показалось).
-
-
16.03.2014 в 22:42-
-
16.03.2014 в 22:44-
-
18.03.2014 в 15:26-
-
18.03.2014 в 20:24А. боялся, что АУ весьма условное и будут ругать.
-
-
20.03.2014 в 23:08-
-
21.03.2014 в 11:47