К 8.16. Кони лордов нолдор тоже "люди" и им есть что обсудить. Итак, Мерет Адертад, пока лорды нолдор пьют, их кони беседуют за жизнь. Кони Финглфина, Маэдроса и Финрода. Юмор, без стеба
Шатры из белого шелка напоминали стаю белых птиц, присевших отдохнуть. Долина звенела песнями, перекликалась певучими голосами — эльдар уже чувствовали себя дома здесь, на земле, за которую так дорого заплатили, и за которую им предстояло платить и впредь железом и кровью. Но в такие минуты о будущем никто не думал. Кони, принадлежащие эльфам, мирно паслись неподалеку. Молодняк, родившийся уже здесь, в Белерианде, носился по лугу, весело взбрыкивая. Те же кони, которые прибыли вместе со своими хозяевами из Благословенной Земли, держались чуть в стороне, как истинная аристократия, хоть и четвероногая. Амдирон, жеребец гнедой масти, щипал травку, грустно думая о том, что в Амане трава была вкуснее, воздух теплее, а жизнь — намного легче. Валинорские кони не знали седел и уздечек, как не знали и слова “хозяин”. Тех, кого они несли на спинах в битвах и путешествиях, полуразумные сушества определяли словом “Друг”. У Амдирона был уже второй Друг, первый погиб, погиб под звездным небом во время атаки конницы лорда Келегорма. Друга звали Ильфирин, Амдирон рос вместе с ним, и надеялся сопровождать своего двуногого приятеля вечно — ведь кони из табунов Оромэ тоже не знали, что такое смерть. Но Амдирону пришлось узнать, что такое гибель, узнать в ту минуту, когда Ильфирин, бледный как полотно, вел его по сходням на забрызганный кровью корабль. Гибель пахла морем, железом и болью, и, качаясь в трюме на слабеющих ногах, Амдирон впервые пожалел, что не решился оставить Друга. А потом были долины под звездами, были странного вида существа, один вид которых внушал ужас, и был тот страшный миг, когда Ильфирин обмяк на его спине и начал заваливаться на бок, а пахло от него также, как и на корабле — железом и болью. Так Амдирон потерял Друга, и долго скучал о нем. Затем он долго пасся в табуне таких же осиротевших коней возле прекрасного озера, вода которого переливалась серебром, а вскоре кроме звезд стала отражать два новых светила — дневное и ночное. Потом пришли эльдар, и стали гладить лошадей, и называть их по именам, а к Амдирону подошел светловолосый голубоглазый эльф, и спросил, хочет ли Амдирон, чтобы он стал его Другом. Амдирон все еще тосковал по погибшему Ильфирину, но от этого эльда струился такой незамутненный покой, что истосковавшийся валинорский скакун положил голову на плечо прибывшего и шумно вздохнул. Нового Друга звали лорд Артафиндэ. И хотя Амдирону не очень нравилось жить в пещерах его нового города, но поездки на охоту и прогулки по лесам вполне искупали неудобства. На охоте Амдирон часто встречался с Наро, крупным вороным жеребцом. Наро тоже прибыл на корабле, но, в отличие от Амдирона, никогда не вспоминал страшный запах моря и крови. Наро хвалился тем, что он настоящий боевой конь, никогда не знавший страха, и что тут ему намного лучше, чем в лугах Амана. Он посмеивался над Амдироном, который был бы не прочь вернуться в знакомые безопасные края, и рассказывал о сочных травах равнины Химлада и об атаках эльфийской конницы на дальних рубежах. Друг Наро попал в плен и вернулся оттуда изувеченным. Наро очень быстро приноровился к тому, что у его двуногого приятеля нет руки. Он слушался незаметных движений колен всадника, сам опускался на колени, чтобы Другу удобнее было сесть верхом, никогда не боялся преследовать врагов, которых топтал копытами и кусал зубами. Тихий голос, говоривший после схватки, “умница Наро”, был верному коню самой лучшей наградой Сейчас Наро косился налитым кровью глазом на белого жеребца, пасшегося неподалеку. Вороной лорда Маэдроса недолюбливал этого любимца Верховного Короля. Рохаллор был одним из немногих коней, уцелевших в Ледовом Походе, и немного зазнался, когда его Друг стал зваться Нолдораном. Впрочем, его можно было понять — там, во льдах, когда белый конь отогревал дыханием застывшее лицо своего эльфа, а тот ломал окоченевшими пальцами дорожный хлеб: крошку себе, остальное верному скакуну - приязнь между эльда и полуразумным животным укрепилась еще больше. - Если бы Рохаллор умел говорить, - не раз говаривал лорд, а ныне король Нолофинвэ, - то он бы бы разумнее многих из нас. Не удивительно что Рохаллор был очень высокого мнения о своей четвероногой особе. А потому он сделал вид, что не замечает фырканья Наро, и выгнув шею, плавно переместился поближе к Амдирону. От белых шатров доносилось пение и смех. Откупорена была уже не одна фляга калинового вина, горьковато-сладкого, словно судьба нолдор. И кони перестали фыркать друг на друга. Если бы они умели говорить, то сказали бы, наверное так: - Сейчас Друзья наши счастливы А значит — счастливы и мы.
заказчик опять разочарован ((( Где юмор? И да, автор, у нолдор БЫЛА сбруя, можете спросить у Глорфиндела в ВК. Одно только то, что нолдорские кони без сбруи, хочется убиться... синдар они какие что ли...
Юмора нет, но само исполнение - милое, и кони, правда, похожи на хозяев.
С вопросом о сбруях Толкин сам не определился (в письмах он пишет, что у Асфалота не было уздечки), другой вопрос, что конный бой очень трудно вести без стремян, а боевая конница у нолдор была...
Аффтар извиняется перед заказчиком, потому как юмор не получился, и зловредная муза увела совсем в другую сторону. К вопросу о сбруе - скифы, а лучше них конных воинов не существовало, управляли конями без стремян, с помощью согнутых в коленях ног. Ну, а эльфы, имха, имели со своими скакунами ментальную связь, и сбруя им была не нужна. Надевать уздечку на друга как-то нехорошо)
Чего к этой сбруе пристали-то? Арагорновы штаны, ей-ей. Текст-то не о том Не то, чтоб я был большой специалист по коням, но вот кольчугой на спину друга (т.е. без седла) как-то не очень наверное хорошая идея. А вот управлять мысленно - почему бы нет?
Melwyn, Если аффтар ничего не путает, то были кольчуги для верховой езды с разрезами по бокам. Ну и надо учитывать легкость эльфийских металлов и то, что это не тяжелая рыцарская конница. Кстати те же скифы вместо седел использовали звериные шкуры - нечто вроде потника. А доспех у них был кожаный, но прошитый металлическими пластинами. Хотя текст опять же не о том)
Меня не надо любить - со мной надо соглашаться! / "...человек ... очень резкий, взрывной, с жесткими моральными установками" (с)
Скифы не воевали длинными мечами и копьями. Я читала, что хорошая боевая конница появилась только с появлением стремян - дело даже не в управлении конем, а в том, что воин мог теперь упираться ногами.
Просто на прогулке без уздечки и прочего - не вопрос, но не в бою.
Ничего не знаю, Глорфиндел Асфалоту стремена укорачивал под ноги Фродо, так что раз в книге это было, знавит так и было. А Глорф у нас кто? Правильно, нолдо. Значит у НОЛДОР седла и все прочее было.
Но в такие минуты о будущем никто не думал.
Кони, принадлежащие эльфам, мирно паслись неподалеку. Молодняк, родившийся уже здесь, в Белерианде, носился по лугу, весело взбрыкивая. Те же кони, которые прибыли вместе со своими хозяевами из Благословенной Земли, держались чуть в стороне, как истинная аристократия, хоть и четвероногая.
Амдирон, жеребец гнедой масти, щипал травку, грустно думая о том, что в Амане трава была вкуснее, воздух теплее, а жизнь — намного легче. Валинорские кони не знали седел и уздечек, как не знали и слова “хозяин”. Тех, кого они несли на спинах в битвах и путешествиях, полуразумные сушества определяли словом “Друг”.
У Амдирона был уже второй Друг, первый погиб, погиб под звездным небом во время атаки конницы лорда Келегорма. Друга звали Ильфирин, Амдирон рос вместе с ним, и надеялся сопровождать своего двуногого приятеля вечно — ведь кони из табунов Оромэ тоже не знали, что такое смерть.
Но Амдирону пришлось узнать, что такое гибель, узнать в ту минуту, когда Ильфирин, бледный как полотно, вел его по сходням на забрызганный кровью корабль. Гибель пахла морем, железом и болью, и, качаясь в трюме на слабеющих ногах, Амдирон впервые пожалел, что не решился оставить Друга.
А потом были долины под звездами, были странного вида существа, один вид которых внушал ужас, и был тот страшный миг, когда Ильфирин обмяк на его спине и начал заваливаться на бок, а пахло от него также, как и на корабле — железом и болью.
Так Амдирон потерял Друга, и долго скучал о нем. Затем он долго пасся в табуне таких же осиротевших коней возле прекрасного озера, вода которого переливалась серебром, а вскоре кроме звезд стала отражать два новых светила — дневное и ночное. Потом пришли эльдар, и стали гладить лошадей, и называть их по именам, а к Амдирону подошел светловолосый голубоглазый эльф, и спросил, хочет ли Амдирон, чтобы он стал его Другом.
Амдирон все еще тосковал по погибшему Ильфирину, но от этого эльда струился такой незамутненный покой, что истосковавшийся валинорский скакун положил голову на плечо прибывшего и шумно вздохнул.
Нового Друга звали лорд Артафиндэ. И хотя Амдирону не очень нравилось жить в пещерах его нового города, но поездки на охоту и прогулки по лесам вполне искупали неудобства.
На охоте Амдирон часто встречался с Наро, крупным вороным жеребцом. Наро тоже прибыл на корабле, но, в отличие от Амдирона, никогда не вспоминал страшный запах моря и крови. Наро хвалился тем, что он настоящий боевой конь, никогда не знавший страха, и что тут ему намного лучше, чем в лугах Амана. Он посмеивался над Амдироном, который был бы не прочь вернуться в знакомые безопасные края, и рассказывал о сочных травах равнины Химлада и об атаках эльфийской конницы на дальних рубежах.
Друг Наро попал в плен и вернулся оттуда изувеченным. Наро очень быстро приноровился к тому, что у его двуногого приятеля нет руки. Он слушался незаметных движений колен всадника, сам опускался на колени, чтобы Другу удобнее было сесть верхом, никогда не боялся преследовать врагов, которых топтал копытами и кусал зубами. Тихий голос, говоривший после схватки, “умница Наро”, был верному коню самой лучшей наградой
Сейчас Наро косился налитым кровью глазом на белого жеребца, пасшегося неподалеку. Вороной лорда Маэдроса недолюбливал этого любимца Верховного Короля. Рохаллор был одним из немногих коней, уцелевших в Ледовом Походе, и немного зазнался, когда его Друг стал зваться Нолдораном. Впрочем, его можно было понять — там, во льдах, когда белый конь отогревал дыханием застывшее лицо своего эльфа, а тот ломал окоченевшими пальцами дорожный хлеб: крошку себе, остальное верному скакуну - приязнь между эльда и полуразумным животным укрепилась еще больше.
- Если бы Рохаллор умел говорить, - не раз говаривал лорд, а ныне король Нолофинвэ, - то он бы бы разумнее многих из нас.
Не удивительно что Рохаллор был очень высокого мнения о своей четвероногой особе. А потому он сделал вид, что не замечает фырканья Наро, и выгнув шею, плавно переместился поближе к Амдирону.
От белых шатров доносилось пение и смех. Откупорена была уже не одна фляга калинового вина, горьковато-сладкого, словно судьба нолдор.
И кони перестали фыркать друг на друга. Если бы они умели говорить, то сказали бы, наверное так:
- Сейчас Друзья наши счастливы А значит — счастливы и мы.
Тапок автору
И да, автор, у нолдор БЫЛА сбруя, можете спросить у Глорфиндела в ВК. Одно только то, что нолдорские кони без сбруи, хочется убиться... синдар они какие что ли...
С вопросом о сбруях Толкин сам не определился (в письмах он пишет, что у Асфалота не было уздечки), другой вопрос, что конный бой очень трудно вести без стремян, а боевая конница у нолдор была...
К вопросу о сбруе - скифы, а лучше них конных воинов не существовало, управляли конями без стремян, с помощью согнутых в коленях ног. Ну, а эльфы, имха, имели со своими скакунами ментальную связь, и сбруя им была не нужна. Надевать уздечку на друга как-то нехорошо)
Не то, чтоб я был большой специалист по коням, но вот кольчугой на спину друга (т.е. без седла) как-то не очень наверное хорошая идея. А вот управлять мысленно - почему бы нет?
Кстати те же скифы вместо седел использовали звериные шкуры - нечто вроде потника. А доспех у них был кожаный, но прошитый металлическими пластинами.
Хотя текст опять же не о том)
Просто на прогулке без уздечки и прочего - не вопрос, но не в бою.