- Северная дорога коротка, но опасна, - сказала Арэдель сыну. - Кроме того - Эол знает, что я пришла с севера и будет искать нас там. Мы обманем его и уедем к югу. Путь до Гондолина будет длиннее, но проще.
Опасная северная дорога, - вспоминал Маэглин слова матери с горькой усмешкой. Но именно на южной нас поджидала беда...
Серые волчьи тени появились ночью, когда они отдыхали. Маэглин прикончил четверых, а его мать - троих, но седьмой перед гибелью успел укусить эллет за руку. Рана была небольшой, но, видимо, в нее попал яд с зубов твари. Рука почернела и опухла, Арэдель едва держалась в седле. На севере темнела кромка леса Регион, но ехать туда было бессмысленно. Однажды Арэдель уже услышала отказ в помощи. Бесполезно ехать туда и умолять надменных подданных Тингола...
На третий день после ночной схватки они увидели всадников. Эльфы Нарготронда были куда любезнее жителей Дориата и со всей доступной быстротой и осторожностью доставили раненую дочь Финголфина в свой подземный город. Однако, помощь запоздала, а, быть может, была бесполезна с самого начала. После ночи мучений Арэдель умерла.
- Пойдем, - златовласая племянница короля взяла его за руку у двери пещеры-склепа, где упокоилась дочь Финголфина. Он смотрел в одну точку, на каменный завиток тэнгвы "А". Имя было выложено серебром, родовым цветом Финголфина и его дома. Мать носила только серебряные украшения, с белыми самоцветами или жемчугом... Эллет осторожно потянула его прочь от каменной двери. Он не сопротивлялся. Сейчас ему было все равно.
Нежные заботы Финдуилас вновь воскресили в нем желание жить. Вместе они бродили по холмам и лугам, сидели на берегу быстрого Нарога, любовались цветами или собирали фрукты в садах. Дочь Ородрета жила здесь, а не с отцом в Минас-Тирите - ради безопасности. Минас-Тирит был военной крепостью, а Нарготронд - мирным городом, готовым к защите, но не ставящим перед собой военные цели. Она еще не избрала супруга и сердце ее было свободно.
Путь в Гондолин со смертью Арэдели закрылся. Возвращение в Нан-Эльмот было невозможно. Родичей в Хитлуме он совсем не знал, к сыновьям Феанора относился с предубеждением - отцовские речи все же запали в душу... А здесь была Финдуилас... и у Финрода и его брата не было иных наследников.
Родство их было дальним, Ородрет и его брат не возражали против их свадьбы. В жене Маэглин обрел любовь и заботу, которой ему так не хватало со дня смерти матери. Финдуилас родила мужу двух сыновей, схожих с отцом лицом и нравом.
Маэглин обучил кузнецов Нарготронда многим секретам и сам многому у них научился. Вскоре сковал он новые Врата Фелагунда - столь тяжелые и крепкие, что трудно было даже вообразить то оружие, которое могло бы их разрушить. Они были из черного металла - галворна, который изобрел его отец, Эол, а сам Маэглин усовершенствовал. Маэглин обрел почет и уважение - если не любовь. Впрочем, златовласую племянницу короля все так любили, что часть этой любви изливалась и на ее мужа.
Дни и годы текли мирно и спокойно, пока на севере не разгорелся пожар, который провидел король Финрод. Он отправился на помощь младшим братьям... а в городе наместником остался Маэглин. Он прекрасно справился со своими обязанностями и не смог подавить чувства сожаления, когда Финрод вернулся. Решать и повелевать, не оглядываясь ни на кого, было таким... соблазнительным. Неужели он навсегда обречен на вторую роль?
Но судьба, кажется, расчищала Маэглину дорогу к трону. Все три брата Финрода были убиты, двое младших - на Ард-Гален, а Ородрет погиб при штурме Минас-Тирита. Финдуилас горько оплакивала свои потери, а Маэглин утешал ее, скрывая удовлетворение. Вскоре все будет так, как он захочет.
Однако судьба умела и насмехаться. Вскоре в Нарготронд прибыли друзья Арэдели - Келегорм и Куруфин, бежавшие с остатками войска из занятого воинами Моргота Аглона. Путь на восток или запад для них был закрыт морем врагов, оставалось лишь отступать на юг... Финрод был рад им - их воины, опытные и закаленные в боях, усилили оборону Нарготронда. От сыновей Феанора Маэглин узнал вести о своем отце.
-Я послал его на Северную Дорогу, - сказал Куруфин. - Сказал, что видел вас там...
- И ...что? - спросил Маэглин.
-Назад он не вернулся, - кривая улыбка играла на тонких губах сына Феанора. - Может, сгинул в Горах Ужаса или рыщет там до сих пор... Или ты жалеешь о нем?
Маэглин промолчал.
Это холодное молчание удивило Финдуилас и между супругами зазмеилась трещина. Пока еще крохотная, но даже гора начинает разрушаться с падения маленького камешка...
Соперничать с сыновьями Феанора было трудно - они были старше, опытнее, увереннее. Они помогали кузнецам и воинам. Они распоряжались мастерскими и пограничными заставами. И они питали мало любви к Маэглину - он был сыном не только Арэдели, но и Эола. Сыном от незаконного брака, почти бастардом.
Маэглин замкнулся в себя. Он ждал и высматривал удобный случай. И случай представился - изможденный смертный-оборванец принес с собой золотое кольцо Фелагунда. И невыполненную клятву.
Большой зал Нарготронда наполнился движениям и шумом - речь короля зажгла сердца, всколыхнула ненависть к Ангбанду - многие совсем недавно потеряли родных и друзей - убитыми или взятыми в плен. Но Клятва Феанора не дремала.
- Будь он враг или друг, демон Моргота, или эльф, или дитя людей, или иная живая тварь Арды, ни закон, ни любовь, ни крепость ада, ни сила Валар, никакое чародейство не защитят его от ненависти сынов Феанора, если он возьмет или найдет Сильмариль и сохранит его. Ибо лишь мы можем претендовать на Сильмарили - до самого конца мира.
Келегорм, как и обычно, выступил первым. А следом говорил Куруфин, и змеиный шелест его слов был убедительнее медного звона речей старшего брата.
Народ Нарготронда был испуган. Штурмовать Ангбанд, неприступную твердыню Севера одним лишь войском Нарготронда - пусть оно и было больше, чем потрепанные рати Хитлума на западе и владений сыновей Феанора на востоке - казалось безумием. А если, паче чаяния этот поход увенчается победой - то немногие вернувшиеся столкнутся с воинствами Химринга и Амон-Эреба. Это будет конец всему.
Раздались крики: "Сын Финарфина - не Вала, чтобы приказывать нам!", помрачневший король тронул серебряный венец... и тогда Маэглин встал со своего места.
Он тоже был искусен в речах - хотя редко использовал это умение. Он плел паутину слов, в которые ловил обрывки речей сыновей Феанора - и высасывал их досуха, показывая слушателям лишь шелуху и жалкие останки их образов и доводов. Настроение толпы изменилось в третий раз. В поднявшемся шуме и криках: "Сыновья Феанора - трусы и предатели! Пусть бегут к своим родичам на восток!" - Келегорм и Куруфин встали, и с мрачной злобой поглядев на сына Эола, вышли из зала. Никто не последовал за ними.
Финрод поглядел на родича с удивлением и благодарностью. Маэглин поклонился королю.
Войско собралось быстро - все горели воодушевлением и новообретенной отвагой. Было решено сначала идти к Тол-ин-Гаурхоту и отвоевать крепость обратно. Разведчики доносили, что гарнизон острова не так уж велик. Маэглин выслушал последние повеления короля и принял власть над городом в свои руки. Отдал ему на хранение Финрод и дивное ожерелье, Наугламир.
Он почти не сомневался в исходе дела, но на всякий случай глубокой ночью перед отбытием отправился в оружейную, где висели доспехи и меч Финрода.
Долго звучала там чародейная песнь - и клинок затупился, будто деревянная палка, доспех стал крепостью подобен льняной одежке, а шлем оказался сделан из хрупкого стекла. Все было готово.
На следующий день блестящее воинство вышло из Нарготронда. Копья были подобны сдвинувшемуся с места лесу, доспехи сияли так, что больно было смотреть. Маэглин и его жена стояли у ворот, провожая уходящих. Последний воин вышел из Врат Фелагунда, а Маэглин и Финдуилас зашли в город. Черные Врата захлопнулись.
***
Давно уж поросли травой те места, где полегли костьми воины Нарготронда, столкнувшиеся с неодолимой ратью проклятого Саурона, коей помогала сила чар. Давно покрылся цветами тот холм, где упокоился король Фелагунд, пожертвовавший жизнью ради смертного...
Куда пропали Келегорм и Куруфин - того никто не знает, но у своих родичей в Химринге они не появились. Может, они тоже отправились на север, не желая позволить Фелагунду и Берену завладеть их родовым сокровищем, и погибли там, а, может, сложили головы на опасной Северной Дороге, наполненной в те времена опасностями и ужасом...
А Врата Фелагунда стояли закрытыми.
Никто не мог пробраться в Нарготронд - ни орк, ни человек, ни эльф. Одних встречали белоперые отравленные стрелы, других - хитроумные ловушки, в коих находили путники смерть. Постепенно все стали чураться этого места, обходя Таур-эн-Фарот десятой дорогой. И Черный Враг покорял иные земли и разрушал иные города, и воины его не приближались к подземному городу. Забыл ли он об этом королевстве или в замыслах Моргота еще не пробил его час - кто знает?
Прошли долгие годы - и пробил час самого Моргота. В Белерианд прибыло воинство светлого Эонвэ, и одержало победу над Врагом, и разрушило его твердыню. И самого Моргота взяли в полон и отправили на суд в Валинор.
Белерианд рушился из-за буйства стихий, а жители его бежали на восток. И однажды, люди из Народа Хадора, что отступали к Синим Горам, вынуждены были пройти по лесам Нарготронда, ибо земля на севере была уже разрушена и затоплена. Лишь отчаяние вынудило их на это, и были люди испуганы, ступив под сень запретного леса, но не вылетели им навстречу стрелы, а ловушки давно заржавели и разрушились. Осмелели тогда люди и принялись искать вход в потаенный город, надеясь поживиться его сокровищами, да и любопытно им было - что сталось с его жителями. И благодаря случаю или воле Валар нашли они один из тайных входов и вошли в пещеры.
Но пуст был подземный город, лишь эхо криков пришельцев отражалось от его стен. Нашли они лишь множество могил, замурованных камнем в дальних пещерах, и не решились потревожить прах даже самой большой и богатой из них, надпись на которой была выложена золотом, а над тэнгвами имени сияла золотая корона. Один из пришельцев сумел прочитать первую тэнгву имени "formen", но других букв он не знал. Сокровища же были сложены в подземельях, никем не тронутые.
Ужасом запустения веяло от этого места и не стали люди трогать золото, стараясь выбраться из темных пещер, но один из них - самый жадный и самый любопытный - все же взял из груды сокровищ золотую брошь.
Той же ночью, в лесу, на людей напали три существа из неведомого народа - повыше гномов и пониже эльфов, с белой почти прозрачной кожей и огромными глазами. Выскочили они из темноты и бросились на вора, который закричал под ударами кинжалов. Поднялась суматоха, но несколько лучников успели схватить свои луки... Нападавшие были утыканы стрелами раньше, чем кто-то произнес хоть слово.
Убитых быстро похоронили в одной яме, не позарившись даже на красивое золотое ожерелье со многими самоцветами на шее самого высокого. Больше никто не спал, опасаясь еще одного нападения, а с первыми лучами рассвета путники собрали лагерь, чтобы двигаться дальше на восток.
А вскоре лишь рыбы плавали в затопленных пещерах. Но уж им-то проклятое золото было совсем ни к чему...
Интересная версия. Спасибо за нее. Хотелось бы задать несколько вопросов. По-Вашему, у Маэглина не было шансов остаться хорошим? И Арэдель обречена на смерть? И что случилось с Гвиндором?
И покоробившие моменты: читать дальшеКакие бастарды в Арде?!!! Что значит "незаконный брак"? Может стоит их подправить, чтобы они не портили очень хороший текст?
По-Вашему, у Маэглина не было шансов остаться хорошим?
Были. Но в данной версии я склонялась к "продолжению" линии его характера из канона - а там есть властолюбие и предательство.
И Арэдель обречена на смерть?
Не обязательно, но будь она жива - они бы попытались достичь Гондолина.
И что случилось с Гвиндором?
Да ничего. Полюбил другую девушку, а не Финдуилас.
Какие бастарды в Арде?!!!
Не такие, как у нас Здесь трудно подобрать эквивалент - "бастард" - самое близкое, хотя и неточно соответствует понятиям Арды. Здесь имелось в виду, что брак Арэдели и Эола - незаконный, насильный (как и утверждается в некоторых текстах), что Эол не просил руки Арэдели у ее родичей, как полагается, и вообще принудил ее к браку. В Сильме есть выражение "ill-gotten son", которое как раз применяется к Маэглину - "сын, нажитый обманным путем", если перевести дословно. Сыновья Феанора действительно могли считать Маэглина "не совсем законным родичем".
Очень хороший текст. А можно авторское пояснение к "три существа из неведомого народа - повыше гномов и пониже эльфов, с белой почти прозрачной кожей и огромными глазами" Это то, во что превратилса народ Нарготронда?
читать дальше- Amme, но ты же хотела вернуться в Гондолин... Арэльдэ смотрела вслед удаляющимся конникам Куруфинвэ. Смотрела и улыбалась. - Зачем, сын мой? Из темной клетки в лесной чаще, где держал меня твой отец, вернуться в золотую клетку моего брата? Или я не Нолдэ, и у меня нет другого выхода? - Но куда же тогда? Я так хотел увидеть дядю и сестру... Ты ведь обещала. Арэльдэ улыбнулась снова. - Ты увидишь... Увидишь более обещанного. Увидишь моего брата Финдекано и моего отца Нолофинвэ. Мы поедем к югу и доберемся до Хитлума кружным путем. Может мы увидим и других моих родичей - если нам повезет, то мы отыщем еще один потайной град, Нарготронд. Град, куда несмотря на это, можно свободно войти и свободно выйти. Она посмотрела на сына, на его покрасневшее лицо, непривычное к дневному свету, и сказала ласково: - Мы теперь свободны, дитя мое... И забудь это ужасное имя - Маэглин. Оно мне никогда не нравилось. Твое имя Фингол - это эпессе, я даю тебе его вместо отца. А амилессе тебе ведомо - Ломион. Отыскать Нарготронд им удалось - вернее это их увидели на Таур-эн-Фароте лучники короля и сопроводили дочь Нолофинвэ к своему лорду. Лорд Артафиндэ принял родственницу с почестями и назвал милой сестрой. Когда же она подвела к нему темноволосого юношу, похожего на нее во всем, если бы не тяжелый взгляд странных темных глаз, то король Нарготронда положил ему на склоненную в вежливом поклоне голову свою маленькую изящную руку и сказал задумчиво: - Некоторых воплощенных можно назвать перстом Судьбы, но ты - ты Молот Рока... Незаметно пролетали дни в пещерном граде. Ломиону тут было хорошо - он был укрыт от палящего солнца, перед ним склонялись нарготрондцы, как перед внуком Верховного Короля. Мама, грустная и задумчивая мама, искрилась весельем, а пела и танцевала так, что все нарготрондские девы завидовали приезжей принцессе. Ломион же все время находился подле лорда Артафиндэ. Aran охотно посвящал странного юношу в свои философские изыскания. Ломиону действительно все это было очень интересно - он был обучен отцом кузнечному и оружейному делу, а матерью - валинорским сказаниям, но речи Мудреца из Нарготронда о Роке и Предназначении тревожили сердце юноши. "Вот если бы он был моим отцом, - иногда думал Ломион, - как я был бы счастлив... Мне неведомо, зачем Эол женился на моей матери, ведь он ненавидел ее народ и постоянно попрекал ее кровью Нолдор. А лорд Артафиндэ - за него хочется отдать душу, и он никогда не стал бы держать свою супругу во тьме лесной чащи. Жаль, что придется отсюда уехать" Из Минас Тирита навестить брата приехал лорд Артаресто - и Ломиону еще больше стала ненавистна мысль о предстоящем отъезде. Ибо лорд Артаресто привез с собою красавицу дочь... Финдуилас и Ломион сдружились очень быстро. Злосчастный юноша, воспитанный в лесном уединении, не знал различия между любовью и нежной дружбой. Он вообразил, что Финдуилас отвечает взаимностью на его чувство - мрачное и грозное, такое же, как любовь его отца к его матери. И когда Арэдель наконец то стала собираться в дорогу, то он попросил мать оставить его в Нарготронде. - Я все вижу - шутливо погрозила пальцем Арэльдэ, - Золотоволосая Финдуилас привязала тебя к вратам Фелагунда своими косами. Я не буду помехой твоему счастью, дитя мое... Оставайся - а я проведаю родичей в Хитлуме и вернусь к тебе. И Арэльдэ уехала, оставив Ломиона в Нарготронде. Лорд Артаресто скоро отбыл в свою крепость вместе с дочерью. Ломион же старательно выполнял обязанности воина и защитника пещерного града, и вскоре попросил лорда Артафинде о службе гонца. Теперь он часто наведывался в Минас Тирит, каждый раз привозя Финдуилас подарки собственной работы - серьги, кольца, чудесно сработанный нож, который мог служить скорее украшением, чем защитой, золотой витой обруч для ее чудесных волос. Финдуилас была все также мила и приветлива, но Ломион никак не мог набраться смелости и обьясниться ей в любви. И когда грянула Браголлах, дочь Артаресто так и не услышала признания. Ломион бился подле лорда Артафиндэ в топях Сереха и был весь изранен, защищая короля, которого он про себя называл отцом. Его - как и всех остальных - спасла отчаянная атака копейщиков Адана Барахира. Ломион не видел, как лорд вручил спасителю свое кольцо и поклялся помогать всему роду Барахира, а потому никогда и не думал об этом. В Нарготронде оплакивали мертвых, но переходы пещерного града не опустели - из Химлада прибыло потрепанное воинство лордов Туркафинвэ и Куруфинвэ. Лорда Куруфинвэ Ломион помнил - это с ним они встретились, когда бежали из Нан Эльмота. Куруфинвэ и его брат были злоязыкими насмешниками, но юноша вначале подружился с сыном Куруфинвэ Тьелперинкваро, а потом и заслужил уважение обоих лордов за ледяное спокойствие и умелые руки. Оба лорда правда сходились на том, что Ломион еще "себя покажет". - У него не глаза, а бездонные колодцы, - говаривал Куруфинвэ, - лицом в сестренку Арэльдэ, а это уже - от безумного папочки. Этот Эол гнался за ними чуть ли не с мечом в руке. Я направил его в Гондолин - не мое дело становиться меж супругами, да к тому же Арэльдэ и не дала бы себя в обиду. А юноша вдруг оказался в Нарготронде, под крылышком нашего Инголемо. Нас, сынов Феанаро, видно издалека - что лесной пожар. Да только любой пожар начинается с угольков, которые тлеют в глазах этого мальчишки. Когда Минас Тирит оказался в осаде, король послал на помощь Артаресто большой отряд под командованием обоих Феанорингов. Ломион был с ними - не мог не быть. Если бы Aran не пустил его - он бы сбежал. Крепости они не спасли, зато помогли спастись беженцам. В короткой отчаянной схватке Ломион зарубил двух орков, третьего оглушил рукоятью и подхватил на руки Финдуилас, к которой зверюги уже тянули лапы. В первый раз он нес возлюбленную на руках, и сердце его разрывалось от любви и жалости. Теперь он видел милую сердцу деву каждый день. Но Финдуилас потеряла мать и горько ее оплакивала. А посему Ломион снова отложил признание. Но как то раз, когда он шел по галерее из королевских покоев после очередного урока философии, то услышал чей-то негромкий разговор. Стоя за колонной, Ломион увидел свою возлюбленную в обьятиях Гвиндора Гуилиниона, лучшего друга короля и отважного полководца. Гвиндор называл деву Фаэливрин - солнечном бликом на озере Иврин, озере, возле которого в мирное время Ломион прогуливался под руку с Финдуилас - а дочь Артаресто смотрела на него так, как никогда не смотрела на Ломиона. С этого дня для сына Арэльдэ не осталось ничего, о чем он мог бы жалеть. Ломион как раз размышлял, уйти ли в Мандос самому, или подождать до ближайшей битвы, когда лучники-часовые привели в Нарготронд усталого и заросшего бородою Адана с эльфийским кольцом на пальце. На совете Ломион молчал - только слушал. Холодным умом своим он понимал, что правы все таки родичи из Химлада - нельзя жертвовать всем народом ради любви человека к эльфийке. Но когда Aran бросил корону на каменные плиты и воззвал к добровольцам, Ломион встал рядом с ним. даже немного опередив лучшего друга короля - Эдрахиля. Вечером, после совета, Артафиндэ подозвал к себе Ломиона. - Ты должен остаться, дитя мое, - сказал он, - потерять внука Нолофинвэ в этом походе было бы большим злом... - Мой дед вызвал на бой Моргота, - хмуро сказал Ломион, - по крайней мере так рассказал единственный гонец из Хитлума, которому удалось добраться сюда. Вы думаете, что внук Нолофинвэ побоится умереть? - Но мне не нужна твоя смерть, - мягко улыбнулся Артафиндэ. - Нарготрондцы - трусы! - выкрикнул юноша, - они не должны были бросать вас наедине с судьбой. - Ну, не совсем наедине, - улыбнулся лорд, - с тобою нас двенадцать, да тринадцатый - Берен. А насчет судьбы - да, ты прав. Моя судьба - исполнить клятву, а их судьба - быть верными королю. Я остался верен предназначению, они же - нет. И потому их доля будет горькой. Но ты - ты останешься здесь, мальчик... Ты не мой подданный, ты можешь выжить без ущерба для чести. Я так решил. Ломион поклонился и вышел. "Молот рока" - прошептал он, что то вспомнив, - да будет так... Утром следующего дня, когда Арафиндэ со своими спутниками должен был покинуть Нарготронд, Берена, человека с кольцом короля, нашли мертвым в отведенных ему покоях. Между глаз у него торчал отравленный дротик. Чуткий воин и опытный разведчик, долгое время в одиночку сражавшийся в Дортонионе, даже не проснулся, чтобы встретить свою смерть. Многие встретили эту весть с облегчением - теперь Aran останется, и все пойдет по прежнему. Но злоязыкий Куруфинвэ сказал во всеуслышание: - Теперь мы видим, каков нрав у сына Арафинвэ. Вчера был герой - на смерть собрался идти, а сам приказал устранить причину, и дело с концом. Артафиндэ, бледный как утренний свет Итиля, сказал тихо: - Поскольку я ничем не могу доказать свою невиновность - то мне остается только уйти в чертоги Намо. И он вынул клинок из ножен, но тут раздался спокойный холодный голос: - Остановите свою руку, мой король... Ломион выступил вперед. В темных глазах его метался багряный отблеск факелов. - Это я убил человека. Убил по собственному решению и собственной рукой. Приношу в этом клятву, и призываю в свидетели самого Эру и Предвечную Тьму. И дрогнули эльфы от таких слов, а Ломион добавил тихо: - Я знаю, что нет мне тут места и потому ухожу... Молот рока исполнил предначертанное. Ломион не ушел далеко - на следующий день лучники внешней стражи обнаружили его тело на берегу озера Иврин. В руке юноша сжимал прядь золотых волос, которую Финдуилас подарила ему после своего спасения в порыве благодарности, но не любви.
*** окончание Союз назывался Тройственным, а возглавляли его Финдекано, Нельяфинвэ, Артафиндэ. Лорд Артафиндэ возвращался из Дориата с радостными новостями - ему все таки удалось склонить к союзу осторожного Тингола. Приближалась новая война - решающая и роковая. Артафиндэ не задавался целью предвидеть будущее, он был готов и к победе и к поражению. Нарготрондцы теперь подчинялись ему беспрекословно, сыны Феанаро давно отбыли в Химринг к старшему брату, хотя Артафиндэ никогда не попрекнул их ни словом. Скоро он поведет войско на битву, которая станет либо великой радостью, либо бессчетными слезами. - И то и другое - судьба, - сказал король-философ. Его небольшой отряд выехал на берег озера Иврин, и Артафиндэ вдруг увидел эллет в белых одеждах. Она сидела на берегу и смотрела на воду. - Арэльдэ, - позвал Артафиндэ дрогнувшим голосом. - Скажи мне, - сказала эллет не оборачиваясь, - неужели он действительно был злом? И мудрый король опустил голову и молвил: - Скорее роком...
ну так они сошлись, звезды... Не в том месте, и не в то время. Эстель исчезла. Ну и не верю я, что Маэглин мог так легко завалить опытнейшего партизана Берена.читать дальше И, ИМХО, Эру бы такого не допустил, у него на эту пару были планы. В общем, все очень понравилось, за исключением противоестественного устранения линии Берена и Лютиэн.
автор желает, чтобы Сильмарили добыли перводомцы... Вот и устраняет конкурентов... чужими руками. Удачи. читать дальшеТолько вот по логике Арды этого не выйдет. И без Берена с Лютиэн светлого будущего не будет. И вобще будущего не будет. Махровое ИМХО.
Earwing, До Эру и высоко и далеко) А юноша, который вырос в лесу, вполне мог двигаться как тень... Ну а насчет всего остального - то если бы Король взял бедолагу с собой, все закончилось бы вполне канонично. Да вот не взял - добрый он, Финрод-то)
Гость, автору как-то без разницы, чего там будет с Сильмариллями. Может нолдор еще войну и не выиграют, а войско угробят и сами угробятся. Сюжет развивается логически)
Времена Войны Гнева...Для превращения в Уэллсовских морлоков рановато. Вот если бы так: прошло с гибели Белерианда много тысяч лет,Нарготронд был островом, к которому никто не решался подходить, и лишь один Ульмо ведал его тайны... Но вот высаживаются на Исла-де-ла-Нарготрондас некие люди, а там их всё вышеописанное и встречает...
е-мае, вам же четко сказали, фик не о том, что будет с Лютиен и сильмариллами. фик-то совсем о другом, о том, какие черты впитал бы Маэглин от Финрода, и как бы в этом случае проявился несомый им Рок.
-
-
02.03.2012 в 16:40- Северная дорога коротка, но опасна, - сказала Арэдель сыну. - Кроме того - Эол знает, что я пришла с севера и будет искать нас там. Мы обманем его и уедем к югу. Путь до Гондолина будет длиннее, но проще.
Опасная северная дорога, - вспоминал Маэглин слова матери с горькой усмешкой. Но именно на южной нас поджидала беда...
Серые волчьи тени появились ночью, когда они отдыхали. Маэглин прикончил четверых, а его мать - троих, но седьмой перед гибелью успел укусить эллет за руку. Рана была небольшой, но, видимо, в нее попал яд с зубов твари. Рука почернела и опухла, Арэдель едва держалась в седле. На севере темнела кромка леса Регион, но ехать туда было бессмысленно. Однажды Арэдель уже услышала отказ в помощи. Бесполезно ехать туда и умолять надменных подданных Тингола...
На третий день после ночной схватки они увидели всадников. Эльфы Нарготронда были куда любезнее жителей Дориата и со всей доступной быстротой и осторожностью доставили раненую дочь Финголфина в свой подземный город. Однако, помощь запоздала, а, быть может, была бесполезна с самого начала. После ночи мучений Арэдель умерла.
- Пойдем, - златовласая племянница короля взяла его за руку у двери пещеры-склепа, где упокоилась дочь Финголфина. Он смотрел в одну точку, на каменный завиток тэнгвы "А". Имя было выложено серебром, родовым цветом Финголфина и его дома. Мать носила только серебряные украшения, с белыми самоцветами или жемчугом... Эллет осторожно потянула его прочь от каменной двери. Он не сопротивлялся. Сейчас ему было все равно.
Нежные заботы Финдуилас вновь воскресили в нем желание жить. Вместе они бродили по холмам и лугам, сидели на берегу быстрого Нарога, любовались цветами или собирали фрукты в садах. Дочь Ородрета жила здесь, а не с отцом в Минас-Тирите - ради безопасности. Минас-Тирит был военной крепостью, а Нарготронд - мирным городом, готовым к защите, но не ставящим перед собой военные цели. Она еще не избрала супруга и сердце ее было свободно.
Путь в Гондолин со смертью Арэдели закрылся. Возвращение в Нан-Эльмот было невозможно. Родичей в Хитлуме он совсем не знал, к сыновьям Феанора относился с предубеждением - отцовские речи все же запали в душу... А здесь была Финдуилас... и у Финрода и его брата не было иных наследников.
Родство их было дальним, Ородрет и его брат не возражали против их свадьбы. В жене Маэглин обрел любовь и заботу, которой ему так не хватало со дня смерти матери. Финдуилас родила мужу двух сыновей, схожих с отцом лицом и нравом.
Маэглин обучил кузнецов Нарготронда многим секретам и сам многому у них научился. Вскоре сковал он новые Врата Фелагунда - столь тяжелые и крепкие, что трудно было даже вообразить то оружие, которое могло бы их разрушить. Они были из черного металла - галворна, который изобрел его отец, Эол, а сам Маэглин усовершенствовал. Маэглин обрел почет и уважение - если не любовь. Впрочем, златовласую племянницу короля все так любили, что часть этой любви изливалась и на ее мужа.
Дни и годы текли мирно и спокойно, пока на севере не разгорелся пожар, который провидел король Финрод. Он отправился на помощь младшим братьям... а в городе наместником остался Маэглин. Он прекрасно справился со своими обязанностями и не смог подавить чувства сожаления, когда Финрод вернулся. Решать и повелевать, не оглядываясь ни на кого, было таким... соблазнительным. Неужели он навсегда обречен на вторую роль?
Но судьба, кажется, расчищала Маэглину дорогу к трону. Все три брата Финрода были убиты, двое младших - на Ард-Гален, а Ородрет погиб при штурме Минас-Тирита. Финдуилас горько оплакивала свои потери, а Маэглин утешал ее, скрывая удовлетворение. Вскоре все будет так, как он захочет.
Однако судьба умела и насмехаться. Вскоре в Нарготронд прибыли друзья Арэдели - Келегорм и Куруфин, бежавшие с остатками войска из занятого воинами Моргота Аглона. Путь на восток или запад для них был закрыт морем врагов, оставалось лишь отступать на юг... Финрод был рад им - их воины, опытные и закаленные в боях, усилили оборону Нарготронда. От сыновей Феанора Маэглин узнал вести о своем отце.
-Я послал его на Северную Дорогу, - сказал Куруфин. - Сказал, что видел вас там...
- И ...что? - спросил Маэглин.
-Назад он не вернулся, - кривая улыбка играла на тонких губах сына Феанора. - Может, сгинул в Горах Ужаса или рыщет там до сих пор... Или ты жалеешь о нем?
Маэглин промолчал.
Это холодное молчание удивило Финдуилас и между супругами зазмеилась трещина. Пока еще крохотная, но даже гора начинает разрушаться с падения маленького камешка...
Соперничать с сыновьями Феанора было трудно - они были старше, опытнее, увереннее. Они помогали кузнецам и воинам. Они распоряжались мастерскими и пограничными заставами. И они питали мало любви к Маэглину - он был сыном не только Арэдели, но и Эола. Сыном от незаконного брака, почти бастардом.
Маэглин замкнулся в себя. Он ждал и высматривал удобный случай. И случай представился - изможденный смертный-оборванец принес с собой золотое кольцо Фелагунда. И невыполненную клятву.
-
-
02.03.2012 в 16:41- Будь он враг или друг, демон Моргота, или эльф, или дитя людей, или иная живая тварь Арды, ни закон, ни любовь, ни крепость ада, ни сила Валар, никакое чародейство не защитят его от ненависти сынов Феанора, если он возьмет или найдет Сильмариль и сохранит его. Ибо лишь мы можем претендовать на Сильмарили - до самого конца мира.
Келегорм, как и обычно, выступил первым. А следом говорил Куруфин, и змеиный шелест его слов был убедительнее медного звона речей старшего брата.
Народ Нарготронда был испуган. Штурмовать Ангбанд, неприступную твердыню Севера одним лишь войском Нарготронда - пусть оно и было больше, чем потрепанные рати Хитлума на западе и владений сыновей Феанора на востоке - казалось безумием. А если, паче чаяния этот поход увенчается победой - то немногие вернувшиеся столкнутся с воинствами Химринга и Амон-Эреба. Это будет конец всему.
Раздались крики: "Сын Финарфина - не Вала, чтобы приказывать нам!", помрачневший король тронул серебряный венец... и тогда Маэглин встал со своего места.
Он тоже был искусен в речах - хотя редко использовал это умение. Он плел паутину слов, в которые ловил обрывки речей сыновей Феанора - и высасывал их досуха, показывая слушателям лишь шелуху и жалкие останки их образов и доводов. Настроение толпы изменилось в третий раз. В поднявшемся шуме и криках: "Сыновья Феанора - трусы и предатели! Пусть бегут к своим родичам на восток!" - Келегорм и Куруфин встали, и с мрачной злобой поглядев на сына Эола, вышли из зала. Никто не последовал за ними.
Финрод поглядел на родича с удивлением и благодарностью. Маэглин поклонился королю.
Войско собралось быстро - все горели воодушевлением и новообретенной отвагой. Было решено сначала идти к Тол-ин-Гаурхоту и отвоевать крепость обратно. Разведчики доносили, что гарнизон острова не так уж велик. Маэглин выслушал последние повеления короля и принял власть над городом в свои руки. Отдал ему на хранение Финрод и дивное ожерелье, Наугламир.
Он почти не сомневался в исходе дела, но на всякий случай глубокой ночью перед отбытием отправился в оружейную, где висели доспехи и меч Финрода.
Долго звучала там чародейная песнь - и клинок затупился, будто деревянная палка, доспех стал крепостью подобен льняной одежке, а шлем оказался сделан из хрупкого стекла. Все было готово.
На следующий день блестящее воинство вышло из Нарготронда. Копья были подобны сдвинувшемуся с места лесу, доспехи сияли так, что больно было смотреть. Маэглин и его жена стояли у ворот, провожая уходящих. Последний воин вышел из Врат Фелагунда, а Маэглин и Финдуилас зашли в город. Черные Врата захлопнулись.
***
Давно уж поросли травой те места, где полегли костьми воины Нарготронда, столкнувшиеся с неодолимой ратью проклятого Саурона, коей помогала сила чар. Давно покрылся цветами тот холм, где упокоился король Фелагунд, пожертвовавший жизнью ради смертного...
Куда пропали Келегорм и Куруфин - того никто не знает, но у своих родичей в Химринге они не появились. Может, они тоже отправились на север, не желая позволить Фелагунду и Берену завладеть их родовым сокровищем, и погибли там, а, может, сложили головы на опасной Северной Дороге, наполненной в те времена опасностями и ужасом...
А Врата Фелагунда стояли закрытыми.
Никто не мог пробраться в Нарготронд - ни орк, ни человек, ни эльф. Одних встречали белоперые отравленные стрелы, других - хитроумные ловушки, в коих находили путники смерть. Постепенно все стали чураться этого места, обходя Таур-эн-Фарот десятой дорогой. И Черный Враг покорял иные земли и разрушал иные города, и воины его не приближались к подземному городу. Забыл ли он об этом королевстве или в замыслах Моргота еще не пробил его час - кто знает?
Прошли долгие годы - и пробил час самого Моргота. В Белерианд прибыло воинство светлого Эонвэ, и одержало победу над Врагом, и разрушило его твердыню. И самого Моргота взяли в полон и отправили на суд в Валинор.
Белерианд рушился из-за буйства стихий, а жители его бежали на восток. И однажды, люди из Народа Хадора, что отступали к Синим Горам, вынуждены были пройти по лесам Нарготронда, ибо земля на севере была уже разрушена и затоплена. Лишь отчаяние вынудило их на это, и были люди испуганы, ступив под сень запретного леса, но не вылетели им навстречу стрелы, а ловушки давно заржавели и разрушились. Осмелели тогда люди и принялись искать вход в потаенный город, надеясь поживиться его сокровищами, да и любопытно им было - что сталось с его жителями. И благодаря случаю или воле Валар нашли они один из тайных входов и вошли в пещеры.
Но пуст был подземный город, лишь эхо криков пришельцев отражалось от его стен. Нашли они лишь множество могил, замурованных камнем в дальних пещерах, и не решились потревожить прах даже самой большой и богатой из них, надпись на которой была выложена золотом, а над тэнгвами имени сияла золотая корона. Один из пришельцев сумел прочитать первую тэнгву имени "formen", но других букв он не знал. Сокровища же были сложены в подземельях, никем не тронутые.
Ужасом запустения веяло от этого места и не стали люди трогать золото, стараясь выбраться из темных пещер, но один из них - самый жадный и самый любопытный - все же взял из груды сокровищ золотую брошь.
Той же ночью, в лесу, на людей напали три существа из неведомого народа - повыше гномов и пониже эльфов, с белой почти прозрачной кожей и огромными глазами. Выскочили они из темноты и бросились на вора, который закричал под ударами кинжалов. Поднялась суматоха, но несколько лучников успели схватить свои луки... Нападавшие были утыканы стрелами раньше, чем кто-то произнес хоть слово.
Убитых быстро похоронили в одной яме, не позарившись даже на красивое золотое ожерелье со многими самоцветами на шее самого высокого. Больше никто не спал, опасаясь еще одного нападения, а с первыми лучами рассвета путники собрали лагерь, чтобы двигаться дальше на восток.
А вскоре лишь рыбы плавали в затопленных пещерах. Но уж им-то проклятое золото было совсем ни к чему...
-
-
02.03.2012 в 17:26Хотелось бы задать несколько вопросов. По-Вашему, у Маэглина не было шансов остаться хорошим? И Арэдель обречена на смерть? И что случилось с Гвиндором?
И покоробившие моменты:
читать дальше
Может стоит их подправить, чтобы они не портили очень хороший текст?
-
-
02.03.2012 в 17:49Были. Но в данной версии я склонялась к "продолжению" линии его характера из канона - а там есть властолюбие и предательство.
И Арэдель обречена на смерть?
Не обязательно, но будь она жива - они бы попытались достичь Гондолина.
И что случилось с Гвиндором?
Да ничего. Полюбил другую девушку, а не Финдуилас.
Какие бастарды в Арде?!!!
Не такие, как у нас
Автор
-
-
02.03.2012 в 17:54А сам текст понравился.
-
-
02.03.2012 в 19:34А можно авторское пояснение к "три существа из неведомого народа - повыше гномов и пониже эльфов, с белой почти прозрачной кожей и огромными глазами"
Это то, во что превратилса народ Нарготронда?
-
-
02.03.2012 в 20:23Ну да. От безвылазной жизни под землей.
В общем-то, это была аналогия с Малыми Гномами, которые, кстати, там же раньше жили...
Автор
-
-
03.03.2012 в 10:52-
-
03.03.2012 в 22:48читать дальше
-
-
03.03.2012 в 22:48окончание
-
-
03.03.2012 в 22:57читать дальше
-
-
03.03.2012 в 23:00-
-
03.03.2012 в 23:08Дорогой автор, Вы только перводомцев и втородомцев спасаете!
-
-
03.03.2012 в 23:11Эстель исчезла. Ну и не верю я, что Маэглин мог так легко завалить опытнейшего партизана Берена.читать дальше
В общем, все очень понравилось, за исключением противоестественного устранения линии Берена и Лютиэн.
-
-
03.03.2012 в 23:11-
-
03.03.2012 в 23:12-
-
03.03.2012 в 23:14Удачи.
читать дальше
-
-
03.03.2012 в 23:16Ну а насчет всего остального - то если бы Король взял бедолагу с собой, все закончилось бы вполне канонично. Да вот не взял - добрый он, Финрод-то)
-
-
03.03.2012 в 23:18-
-
04.03.2012 в 02:00-
-
04.03.2012 в 02:04-
-
04.03.2012 в 14:30-
-
05.03.2012 в 10:57Ну да. От безвылазной жизни под землей.
Времена Войны Гнева...Для превращения в Уэллсовских морлоков рановато. Вот если бы так: прошло с гибели Белерианда много тысяч лет,Нарготронд был островом, к которому никто не решался подходить, и лишь один Ульмо ведал его тайны... Но вот высаживаются на Исла-де-ла-Нарготрондас некие люди, а там их всё вышеописанное и встречает...
-
-
05.03.2012 в 10:59-
-
05.03.2012 в 11:03По замыслу автора - видимо, да. Но всё равно, по хронологии первой эпохи считая - рано. Это ж не Голлум с Кольцом, как-никак!
-
-
05.03.2012 в 12:04Это да - но потом-то Белерианд затонул... Хотя да, можно было бы - остров и нуменорцев. Может, потом переделаю.
Автор
-
-
06.03.2012 в 12:25Не умрёт - в Тьелкормо влюбится и забудет Берена, как кошмарный сон)))
Автор-2, огромное Вам спасибо!
-
-
06.03.2012 в 13:18-
-
24.03.2012 в 10:15-
-
24.03.2012 в 12:20Автор