Исполнитель не увидел особых изменений в событийной части, но что написалось, то написалось. Автор очень надеется, что заказчик его простит. 657 слов, если верить Word'у. Осторожно! Не слишком-то эльфийская речь. Смерть персонажа.
читать дальшеКровь. Десятилетия непрекращающейся битвы слились в мешанину колоть-рубить-пустить-под-копыта-Фаэльсарна. А, Моргот с ними со всеми, орки нам не в диковинку. Но кто ж знал, что эти изнеженные «заморские армии» смогут то, что не удалось нам? А мы старались, видит Всеотец, мы старались. Отомстить. Слишком много крови для… Не удалось рассчитаться с Врагом, так хоть сына Смертного проучили. Хоть Камень и унесла его девчонка, Келегорм вколотил в Диора знание о том, что делать можно, а что нет. Вот только наука оплачена кровью: что треть войска, что Маглор, что Келегорм, что Куруфин. Три моих старших. И Маэдрос, неотличимый от трупа, плутающий звериными тропами в поисках детей. Если б мог, убил бы Диора еще раз. Они не понимают еще. Что ж, их проблемы. Не знаю на что мы надеялись после. Ну, по горячим следам нагнать Камень не удалось. И пёс с ним. Мы все как развалились. Маэдрос – один. Близнецы только друг другом и выживали, из лесов не выдернуть было. Я…я больше не мог притворяться, что мы только Морготу мстим. После Дориата только и сумел признаться себе. Отцу и деду придется смириться с тем, что мы, их наследники – бесчестные убийцы. А кому-то для этого хватило кораблей. Полвека войны должны были их подготовить. Амрод с Амрасом и сказали нам как-то, что Сильмарилл в Гаванях. Лучше б сидели в крепости, целее были бы. Эонвэ, наперсник Манвэ, первым заметил неладное. А я-то думал, что его Камень под ногами очарует больше всех. Ему было одиноко, Высокому. Я-то лучше в одиночку, но ему всегда был нужен собеседник. Маэдрос любит думать вслух, ему в тягость тишина. С самого Ангбанда. Если б мог, сравнял бы эти горы с землей еще раз. Что, съели? Не вам меня удерживать, вы не знаете, на что способен пленник. Недоучки. Ну, теперь, по крайней мере, от его найденышей есть польза. Народ Сыновей Феанора…нет, уже Народ только Маэдроса, будет в хороших руках. Хороших! И смех, и грех, нашей, правящей крови в них и нет почти, все синдар на люди… Но я им верю. Не больно почти. Странно, я думал, будет хуже. А может просто умирать легче, чем жить. Был бы жив Келегорм, он бы уговаривал нас пойти за Камнями в лагерь «заокеанников». Будь вместо меня с Маэдросом Маглор, старший склонил бы его к этой мысли. Сдаётся мне, это главная проблема нашей дурной семьи – у кого свербит сильнее, тот и остальных с собой в омут тянет. И ни у кого мозгов нет, что бы отказаться. Я уже и забыл, каким светом играет Камень. Никогда меня особо на камушки не тянуло, на резьбу скорее, но сейчас мягкие переливы успокаивают душу. Не так важно, что мгновения назад Сильмарилл опалял моё тело. Он ушел. Маэдросу удалось отбиться, и это хорошо. Хоть он останется при Камне. Не знаю, правда, как он умудрился жонглировать и мечом и Камнем единственной рукой, но он всегда решал нетривиальные задачи лучше нас всех. А вот я попался как заяц в силки. И эти заморские везунчики собрались меня в Круг Судеб за уши притащить. Как бы не так. Что они говорят, я понять уже не могу. Булькаюсь только в собственной крови. И пусть. Не знаю, надолго ли его хватит. Мы попрощались со всеми, прежде чем сюда идти, а Маэдрос с самой Нирнаэт на покойника смахивает. Нет, по лицу видно не было, но я-то его знаю. А может Маглор, или Финрод с Фингоном ощущали это и до Бессчетных Слез. Не знаю, я не так часто его видел, до. Не важно это всё. Важен только глубокий голос, зовущий меня туда, где я наконец обрету покой. Впервые с того дня, как по Тириону поползли Морготовы речи. Логичное завершение каждой жизни – смерть, так ведь гномы говорят? Чушь собачья. Логичное завершение каждой жизни – покой. Когда ты ничего не делаешь, ты и не живешь вообще. И мы, Сыновья Феанора, сделать уже ничего не можем. Даже камушки оставшиеся себе вернуть. Прежде чем мой дух окончательно покидает тело, я успеваю подумать, что ему мы так и не отомстили. Ни за других, ни за себя. Если б мог, заковал бы его в железо еще раз.
О, вот очень очень понравилось! Некоторые фразы пробили до дрожи... Келегорм вколотил в Диора знание о том, что делать можно, а что нет. Вот только наука оплачена кровью: что треть войска, что Маглор, что Келегорм, что Куруфин. Три моих старших. И Маэдрос, неотличимый от трупа, плутающий звериными тропами в поисках детей. Если б мог, убил бы Диора еще раз.
Ну, теперь, по крайней мере, от его найденышей есть польза. Народ Сыновей Феанора…нет, уже Народ только Маэдроса, будет в хороших руках. Хороших! И смех, и грех, нашей, правящей крови в них и нет почти, все синдар на люди… Но я им верю.
Ой, спасибо! Автор очень рад, что заказчику понравилось! Не ожидала даже... Сказать честно, думала, не понравится никому. В первый раз где-то выкладываюсь. Но уж очень заявка привлекательная оказалась)
Это звучит так красиво, романтично… Маэдрос вспомнил, как ненароком подслушал у костра сказание о себе и своих братьях, «Лэ о Первом Роде», так назвал его слепой менестрель-человек… «Сыновья Феанора сошли со своих скитальческих троп…» Красиво, романтично. Холодно, голодно и грязно. После того, как их выбили из Амон Эреб, у них не осталось больше ничего, что можно было бы назвать домом. Ничего. И не в удобстве дело, не в куске хлеба на столе и крыше над головой… Если бы их по-прежнему оставалось Семеро. Если бы… Смерть каждого из братьев была как новое увечье. Даже хуже… Маэдрос, кажется, предпочел бы утратить и вторую руку, лишь бы они были живы. И они были бы живы! Были бы, если бы не упрямство проклятого беренового рода!
Маэдрос поймал себя на том, что дергает уголком рта и немедленно крепко сжал губы. Эта привычка появилась у него после проклятого Ангбанда и только усилилась в долгие годы поражений и бегства, хотя он изо всех сил старался от нее избавиться. Не подобает принцу Первого Дома дергаться как припадочный адан. Даже если принц дошел до положения скитальца и беглеца, предводителя отряда всего в сотню мечей, из которых половина – эдайн…
Их с братом палатка была самой большой из всех и верные дружинники постарались сделать ее как можно уютней, постелили на пол свежего тростника, стащили все, что удавалось найти по дороге – кубки, посуду, книги… В итоге это стало напоминать логовище орков или троллей, которые собирали все награбленное в одном месте, и кубки с прекрасной чеканкой стояли с грубыми деревянными чашами, а изодранные книги валялись в углу, распростерши страницы, как безвольные крылья… Разве что здесь было куда чище, и книги все же лежали стопкой.
Да что же это такое! Маэдрос разозлился окончательно. И злился он на себя. Что за мысли – то с аданом себя сравнивать, то вообще с орком? До чего он дошел? До чего они дошли? Это все ожидание, проклятое ожидание ответа Эонвэ… Маэдрос стиснул кулак, впиваясь ногтями в ладонь. Скорей бы ответ: «да» или «нет», на «да» он почти не надеялся, но вдруг произойдет чудо, вдруг хоть один из воров – да, все они воры, воры, кто бы что не говорил себе в оправдание! – отдаст их родовое сокровище добровольно…
Входное полотнище слегка дернулось, раздался голос вестового Маэдроса:
- Дозволено ли мне будет войти, о владыка? Я принес вести.
- Да! – крикнул Маэдрос, постаравшись, чтобы в голосе не слышалось жадного нетерпения.
Анардиль вошел, церемонно поклонился – как будто они были в парадном чертоге королевского дворца в Тирионе… или хотя бы главной зале Химринга… все ушло, ушло, остались лишь обычаи…
- Подожди! – Маэдрос предостерегающе поднял руку. – Вели кому-нибудь позвать Куруфинвэ. Мы должны выслушать эту новость вместе. Он отправился в оружейную…
Оружейная – маленькая палатка с запасным оружием и набором инструментов для точки и правки – находилась неподалеку от палатки командиров. Впрочем, в таком маленьком лагере все было неподалеку…
- Слушаю, мой кано, - Анардиль снова вышел, а Маэдрос унял дрожь нетерпения.
Не больше чем через сто ударов сердца полог вновь откинулся. Куруфин стремительно шагнул внутрь – и Маэдрос который раз поразился его сходству с Феанором. Те же иссиня-черные волосы, тот же слегка удлиненный овал лица, те же ярко-серые глаза… Только губы были тонкими, сжатыми в узкую полоску. Эти губы придавали лицу Куруфина злое выражение… и это было правдой – пятый сын Феанора не отличался добротой и мягкостью.
читать дальшеКуруфин шагнул к стулу Маэдроса и встал слева и слегка сзади от него, положив руку на спинку. Маэдрос выпрямился, слегка подался вперед.
- Мы слушаем, Анардиль, - произнес он со всем возможным спокойствием. – Итак?
Анардиль набрал в грудь воздуха:
- Владыка Эонвэ, вестник и глашатай короля Манвэ, предводитель войска Валар в Эндорэ, велел передать сыновьям Феанаро, что они содеяли непоправимое зло, напав на родичей своих, таких же эльдар, в Дориате и в Гаванях Сириона, и что хуже всего – убили короля Диора и жену его, королеву Нимлот, и бросили умирать их сыновей. И еще великое множество эльдар с обеих сторон погибло в тех братоубийствах. И поэтому сыновья Феанаро утратили свое право на Сильмарили, созданные их отцом. И сам Эонвэ не может решать судьбу Камней, но отвезет их в Валинор, откуда пришел их Свет. И если… - Анардиль помедлил, как бы не решаясь говорить дальше, но все же сказал, ибо утаить сказанное было бы хуже, чем вызвать гнев братьев, - если сыновья Феанаро не согласны с этим, то они могут отправиться Валинор, на суд Валар, где будет решена судьба судьба Сильмарилей. Это все, что сказал Владыка Эонвэ.
Вестовой склонил голову, не решаясь взглянуть в лица лордам, не желая обнаружить свой страх – ибо гнев сыновей Феанора мог быть страшен – и… жалость. Ибо он не мог не понимать, что теперь им не выполнить Клятвы. И обречены они на муки горчайшие, муки более ужасные, чем даже попади в плен к Морготу.
- Мы услышали весть, вестник, - Маэдрос ответил официально, по обычаю, ибо только за ритуальным ответом можно было скрыть чувства, что овладели им – гнев, отчаяние, страх, боль от последней утраченной надежды. – Ты свободен.
Анардиль быстро вышел из шатра, а Куруфин быстро сделал два шага вперед и обернулся к Маэдросу.
- Так! – зло воскликнул он, ударив кулаком по бедру. – Так!
Маэдрос откинулся на спинку стула, тяжело глядя на брата. Феанаро… да таким бы был Феанаро, пройдя сотни лет войны, десятки лет поражений и скитаний. Утратив почти всю родню и друзей, возможность заниматься любимым делом. А взамен обретя лишь раны и неизбывную горечь в душе.
Левая рука Куруфина, как всегда, висела плетью. Лесные эльфы были изобретательны… Утратив защиту Завесы, они окружили свои поселения сетью ловушек, опасаясь новых врагов. Одна из них захлопнулась на руке пятого сына Феанора, раздробив кости запястья. Целителям удалось сохранить саму руку, но не ее подвижность. Но эта рана, нанеся необратимое увечье, быть может, сохранила Куруфину жизнь. Его отряд взял под командование Маглор – и все воины вместе с командиром погибли в одной из пещер Менегрота, наткнувшись на другую ловушку…
Маэдрос отогнал дурные воспоминания. Следовало обратиться к настоящему и будущему.
- Так, - спокойно ответил он брату, овладев собственным гневом. – Я почти не ожидал другого ответа.
- И мы покорно снесем его? – воскликнул Куруфин.
- Сядь, пожалуйста, - тихо сказал Маэдрос. – Ты сейчас слишком похож на Тьелкормо. Много гнева и мало разумения…
Напоминание о погибшем любимом брате остудили Куруфина, напомнив, что излишне горячий Келегорм погиб потому, что в неистовстве своей ненависти к Диору забыл обо всякой осторожности и пал от его меча. Куруфин выполнил просьбу Маэдроса, взяв другой стул и устроившись напротив брата.
- Я возмущен не меньше твоего, Куруфинвэ, - продолжал Маэдрос. – Наше законное требование не выполнили.
- И не выполнят, - зло сказал Куруфин. – Закон – это воля Валар, а они не захотят расстаться с Сильмарилями.
- Да, идти в Валинор – бессмысленно, - с горечью произнес Маэдрос, - и можно себе представить, что за жизнь ожидает нас там. Проклятые калеки, влачащие свои дни в попытках достичь недостижимого? Ибо там Сильмарили будут охраняться лучше, чем даже в Ангбанде. В Ангбанде можно было надеяться на помощь… чью-либо. В Валиноре нельзя будет надеяться ни на что.
Маэдрос немного помолчал.
- Но что же мы можем сделать? – спросил он. – Я говорил, что согласен встать один против всего мира, дабы забрать наши Камни и я встану… вместе с тобой, но это бессмысленно. Нас убьют или выгонят с насмешками… Хотя… - произнес старший феаноринг раздумчиво, - если не идти напролом, а применить хитрость… изменить наш облик…
- Жаль, - сказал Куруфин, - мы не сохранили мальчишек Эльвинг, - его глаза зло блеснули. – Сейчас обменяли бы их на Камни – по Камню за мальчишку – разве плохая сделка?
Маэдрос внутренне содрогнулся. Эти дети, как и сыновья Диора, сидели в его сердце болезненной занозой. Тогда, в разрушенных Гаванях, над телами погибших близнецов, услышав весть о том, что Сильмарил канул в море вместе с Эльвинг, Куруфин едва не зарубил злосчастных детей, попавших им в руки. Маэдрос силком оттащил его от мальчишек – после Дориата их силы – калека против калеки – были примерно равны. Не надеясь на благоразумие брата, Маэдрос отказался от мысли взять осиротевших Эарендилионов к себе и отдал их оставшимся в живых советникам Эльвинг, предложив отвезти сирот на Балар, к родичу Гиль-Галаду. Что с ними сталось, он не знал и боялся узнавать.
- Мы не будем действовать силой, - решительно сказал Маэдрос. – Мы сделаем по-иному – и я надеюсь на твои знания, Куруфинвэ.
Куруфин не подвел старшего брата – в двух златовласых воинах в сияющих доспехах трудно было узнать старших сыновей Феанора. Но Куруфин же и предостерег Маэдроса – самих ваньяр их маскарад не обманет. Народ Ингвэ слишком искушен в чарах, чтобы не распознать их. Другое дело – нолдор, их собственный народ, которых ведет Арфин… У Куруфина было наготове и другое оружие.
- Уже, по меньшей мере, дважды нолдор подпадали под чары речей рода Феанора, - с кривой усмешкой сказал он Маэдросу. – Я думаю, не устоят они и на этот раз.
Маэдрос промолчал в ответ, хотя и подумал, что оба раза победа Первого Дома над сердцами была временной, а после становилось лишь хуже. Но у них не было иного выбора. Или добыть Сильмарили сейчас – или кануть в Вечную Тьму.
Они быстро увидели самый большой шатер, синий с золотом – цвета Арфина, золото ваньяр и синева одежд Манвэ. Вопрос одному из стражей подтвердил, что предводитель нолдор находится внутри и готов принять любых гостей.
Откинув полог, они увидели Арфина, что-то писавшего за походным столом. Мельком взглянув на бумагу, Маэдрос увидел столбики цифр и линии.
Младший Финвион отложил перо и взглянул на гостей, а Куруфин тихо пропел несколько нот – и к феанариони вернулся их настоящий облик.
«Разительная перемена», - мелькнуло в голове у Маэдроса. «Вместо сияющих доспехов – много раз чиненые кольчуги, вместо пышных одежд – потрепанные обноски… вместо дивных ваньяр – проклятые изгнанники».
Вопреки ожиданиям Маэдроса на лице Арфина почти не было изумления. Он разглядывал родичей спокойно, с явственно видимой печалью в глазах. Маэдрос, кажется, уловил на дне его взгляда жалость – и гордо вскинул голову.
- Мы пришли за тем, что по праву наше, - сказал он, отказавшись от приветствий и ненужных объяснений.
- Я знал, что вы придете, - ответил их родич, поднимаясь. – Приветствую вас, сыновья моего брата.
- Ты знал, - сказал Куруфин, сохранив непроницаемое выражение лица. – Ты знал, и теперь, наверное, вокруг шатра Эонвэ выставлена тройная стража?
читать дальше- Нет, не так, - спокойно ответил Арфин, жестом предлагая им сесть напротив его легкого кресла. – Никто не хочет вашей гибели – а в случае усиления стражи вы бы погибли, ибо никого не велено пускать к Камням, кроме самого Владыки Эонвэ, принца Ингвиона и меня…
- Это хорошо, что вы настроены так… мирно, - спокойно сказал Маэдрос. – Куруфинвэ, объясни…
И Куруфин начал свою речь.
Всякому, кто услышал бы эту речь, пронизанную самой красноречивой убедительностью, показалось бы, что отдать Сильмарили сыновьям Феанора – деяние, исполненное милосердия и благородство, высшее достижение справедливости.
Всякому, кроме Арфина, сына Финвэ.
Он выслушал Куруфина и покачал головой. Лицо Куруфина стало злобным.
- Ты отказываешь нам? – прошипел он. Куруфин был похож на змею, готовую атаковать.
- Нет, - сказал Финвион. – Но вот что я хочу сказать вам… Вы уверены, что сможете удержать Камни?
- Почему же нет? – удивленно спросил Маэдрос. Он ожидал чего угодно – прямого отказа, насмешки, проклятий, но только не такого вопроса.
- Я думаю… - ответил Арфин и нахмурился. – Я знал своего брата, знаю и вас… Вас невозможно остановить, разве что убить. Можно только попытаться сделать так, чтобы вы остановились сами. Господин мой Эонвэ давал вам этот шанс, когда предлагал отправиться в Валинор, но вы ведь не сделаете этого, верно?
- Да, - подтвердил догадку старшего родича Маэдрос. – Не сделаем. Просто отдайте нам Сильмарили. Отдайте – и мы уйдем навсегда, не причинив вреда никому, - сын Феанора постарался, чтобы в его голосе не прозвучало мольбы – только твердость и решимость.
- Хорошо, - неожиданно согласился Финвион. – Я сделаю это… ради памяти моего брата и ради вас, - сказал он и добавил вполголоса. – Пусть решают они.
«Кто – они?» - подумал Маэдрос, внутренне холодея, и быстро послал мысль к брату. Тот помнил первоначальный уговор, восстановив самообладание после вспышки гнева, и вновь быстро придал им облик воинов-ваньяр. Когда они вышли – Арфин впереди, а братья – позади него, Куруфин сжал пальцы здоровой руки на рукоятке кинжала, припрятанного в рукаве. Малейший признак предательства – и этот кинжал взовьется к горлу Арфина. Жизнь сына Финвэ стоит двух самоцветов, пусть даже драгоценнейших в мире, ведь так?
Но Арфин не подал повода для малейших подозрений и даже не оглядывался на сыновей Феанора, идущих вслед за ним. Спокойно он повел их к шатру Эонвэ, который, как уже знали братья, был пуст – полководец Валар во главе большого отряда преследовал одного из бежавших балрогов.
Сильмарили лежали в шкатулке. О, не в той, в которой были похищены из Форменоса! Шкатулка была куда более простой, деревянной, едва украшенной резьбой. Мимолетно задавшись вопросом, откуда она – «Привезли с собой? Взяли в сокровищнице Моринготто?» - Маэдрос впился взглядом в вожделенные драгоценности, когда Арфин открыл крышку.
Они сияли… почти так, как в Валиноре… и куда ярче, чем в Железном Венце Моргота. Маэдрос содрогнулся при воспоминании, но оно тотчас заслонилось более старым и более ярким воспоминанием о том, нет, не первом, но втором разе, когда он смотрел на творение отца. Тогда он впервые смог рассмотреть их подробно, не отвлекаясь на один лишь прекрасный смешанный Свет Древ, игравший новыми красками…
Он протянул руку к шкатулке…
- Подожди! – голос Арфина был негромок, но разрушил все очарование грезы о былом. Маэдрос вспомнил все – и трудности, и опасности их положения! – и мгновенно переглянулся с Куруфином. Куруфин был готов на все – но следовало все же сначала выслушать родича.
- Подождите, - повторил Арфин. – Единственная моя просьба – возьмите их руками. Не в шкатулке.
Маэдрос пожал плечами. Какая разница? И взял ближайший Камень левой ладонью…
И ощутил странную, необычную теплоту Сильмариля. Она была приятной лишь в первые мгновения, потом жар стал усиливаться, причиняя боль уцелевшей руке.
Глаза Маэдроса расширились от удивления и страшной догадки. «Эонвэ… прав… нечистые руки» - догадка обратилась в уверенность, а потом он услышал страшный крик Куруфина. Тот судорожно прижимал руку к груди, не желая выпустить обретенный самоцвет, но мучения его были ужасны.
Арфин с искаженным от страха лицом бросился к младшему феанорингу.
- Брось Камень! – воскликнул он. – Иначе ты погибнешь!
Но тот только крепче сжимал руку, упрямством он слишком походил на Феанор. Маэдрос тоже бросился к брату – но чтобы сделать хоть что-то надо было отпустить собственный Сильмариль, и сын Феанора замешкался. Эти мгновения оказались роковыми – Куруфин издал леденящий душу вопль, глаза его закатились и он рухнул на землю. Когда Маэдрос все же отпустил свой самоцвет и дотронулся до груди брата – тот уже не дышал. Слишком сильная боль от ожога убила его.
- Проклятие! – он обернулся к Арфину. – Ты убил его!
Но гнев тут же оставил сына Феанора, и он понял страшную правду.
- Нет, он сам убил себя, - тихо проговорил Маэдрос – себе или Арфину, он не знал сам, - потому что не сумел отпустить…
Арфин осторожно коснулся его руки.
- Прости меня, - тихо сказал Финвион, - я не думал, что получится – так… Я полагал, что Камни будут жечь вас, и тогда вы все поймете и откажетесь от них и от Клятвы – раз уж вас нельзя было убедить словами. Но… похоже зло в твоем брате пустило слишком глубокие корни. Я не думал… я ведь уже простил его… за сына…
- Я ни в чем тебя не виню, - глухо сказал Маэдрос и поцеловал брата в бледный лоб.
***
Разжать полусожженные пальцы Куруфина, обхватившие Сильмариль, не удалось. Эонвэ, когда ему сказали об этом, велел похоронить сына Феанора вместе с родовым сокровищем.
- Так суждено, - сказал майя. – Сильмарили связаны с воздухом, водой и землей – так предрек Намо, пусть же его предсказание исполнится! Сильмариль Куруфинвэ упокоится в земле.
Так и сделали. Маэдрос с забинтованной рукой стоял и смотрел, как его брат скрывается под землей, не холодной, но согретой подземным жаром, который постепенно разрушал Белерианд.
Потом они вернулись в лагерь, втроем – Владыка Эонвэ, король Финарфин и принц Нэльяфинвэ – зашли в шатер командира войска. Последний Сильмариль, тот, что Маэдрос отбросил прочь, все так же сиял в своей шкатулке.
- Что же будет с ним? – cпросил Арфин. Эонвэ посмотрел на Камень, затем на Маэдроса.
- Камень был отдан тебе, сын Феанаро, - ясным голосом сказал майя. – Тебе и решать.
Маэдрос медленно протянул к нему руку. Арфин с беспокойством взглянул на него, затем на Эонвэ, но майя только слегка кивнул головой, и сын Финвэ не стал ничего говорить.
Теперь Сильмариль был прохладен. Маэдрос сжал его в забинтованной, еще не зажившей руке, сжал и направился ко входу. Возле входного полотнища он обернулся и сказал:
- Я прошу тебя следовать за мной, Арафинвэ. Я хочу… чтобы ты это видел.
Больше сын Феанора не оборачивался, он знал, что старший родич следует за ним. Морские волны все ближе подступали к лагерю Эонвэ и до побережья идти было недалеко. Маэдрос остановился у кромки воды. Сильмариль ничуть не потеплел, и сын Феанора знал, что Камень одобрил его решение. Маэдрос поднял Сильмариль высоко вверх:
- Я отдаю это сокровище Света взамен тех сокровищ Моря, что мы с отцом и братьями похитили и разрушили некогда! Простите меня, о белокрылые лебеди, погубленные в гордыне и гневе!
Сильмариль сверкнул яркой звездой и канул в воду. Еще несколько мгновений его свет пробивался сквозь морскую толщу, но затем он угас. Море приняло виру.
После того, как все было кончено, Арфин заговорил с племянником:
- Что думаешь делать ты, Нельяфинвэ?
- Я? – переспросил Маэдрос. – Я… - повторил он в задумчивости и Арфин увидел, как с его лица как будто бы спадает маска за маской, слой за слоем – отчаянный воин, могучий правитель, гордый принц, старший в своем роду. Наконец, лицо его разгладилось, и он стал необычайно похож на юного эльда, внука короля, старшего сына прославленнейшего мастера из нолдор.
- Я, - сказал Маэдрос, - уйду на Запад и останусь Майтимо.
И он улыбнулся так, как не улыбался уже долгие годы - бесшабашной мальчишеской улыбкой.
Заказчик ф небольшом фэйспалме. Это Маэдрос или Рыжая Галадриэль? не верю в такого Маэдроса. Вначале еще можно скзаать - да, это он, а дальше... ужас, короче... Первое было отличным.
Melwyn, Заказчик имеет право быть анонимусом Потом узнаете. Никто никого не оскорблял - просто если кто -то не любит ПД, то его и не поймет никогда. Увы. Это как тот, кто любит ПД будет пытаться понять Финарфина.
Гость, деанонимизация заказчика не противоречит правилам. Хотите так себя вести - повторяю, делайте это от своего имени. И увольте нас слушать, у кого на что мозгов хватает
про мозг тут никто не говорил ))) 1) фраза "Вы никогда его не увидите, даже если будете смотреть триста лет" читается однозначно и говорит именно о способности понять. Способность понимать - умственная способность. Ум обычно связывают с мозгом. 2) Еще раз. Обсуждать кто что может понять, будете у себя в дневнике.
Так. Прочел текст 2. Я так понял, что Автор 2 не любит Куруфина, не любит Маэдроса да и вообще всю их семейку. Но по что Автор 2 передал Куруфину более чем странную (фанонную) функцию Убийцы Маленьких Нищщасных Детей, а Маэдроса прописал, простите, половой тряпкой истерящей? В недоумении. Если Автору 2 не нравятся персонажи из заявки, зачем вообще было за заявку браться? Есть множество других, не менее интересных... Не убедило.
странную (фанонную) функцию Убийцы Маленьких Нищщасных Детей
У Куруфина есть вполне канонная функция убийцы женщины в спину (правда, не достигшего цели), почему бы ему не пойти немного дальше? Состояние аффекта, то-се...
И, собственно, если "писать только о нравящихся", то пропадет множество персонажей, так что это не выход. Да и вообще - немного странная позиция. Аффтару, например, дико не нравятся орки сами по себе, но вот выписывать их нравится, и получается неплохо.
Гость 2012-10-13 в 14:18 У Куруфина есть вполне канонная функция убийцы женщины в спину (правда, не достигшего цели), почему бы ему не пойти немного дальше? Состояние аффекта, то-се... Ну Лучиэнь дала минимальный повод, выбрала не брата а смертного какого-то. Да, скажу сразу, я поступок Куруфина не одобряю и вообще на стороне Берена в этой милейшей разборке. Но что Куруфину дети-то сделали? Они вообще там сбоку припёку, то, что их мать ласточкой сиганула с Сильмариллом, не считается. Скорее стену нашинковать, если руки, пардон, рука чешется. Хотя, с другой стороны, мы с Вами скорее всего сильно расходимся в восприятии данных персонажей.
Melwyn Ох, ну зачем же сыновей Феанора-то в эмо записывать? Они повода как-то не подавали... Если посмотреть значение данного слова (что оригинальное, что со временем налипшее), то совпадений никаких.
Автор 2 Ну как бы вам сказать... Допустим мне не слишком нравится Лучиэнь или Ангрод. Ну как, не нравятся, у меня к ним просто отношение ровное. Но когда я пишу от их лица или про них, я стараюсь показать их максимально близкими к тому, что Профессор о них писал. "Вжиться", понять. Проследить их образ мысли, понять, что они могут сделать, а что - никогда. Если Лучиэнь - мудрая, смелая, готовая на все ради любви, то и в моём тексте она будут такой. Ну а Профессора нигде даже намёка нет на того Маэдроса, какой получился у Вас. Повторюсь, скорее всего у нас с Вами сильно не совпадает "ощущение" от данных персонажей, как это не печально.
Что дети Диора сделали "слугам Келегорма"? Не они же Келегорма убили, верно? И даже не они решили не отдавать Сильмариль. Здесь - ровно тот же случай.
намёка нет на того Маэдроса, какой получился у Вас.
Можно более конкретный претензии? Потому что эти слова слишком общие, чтобы я поняла суть ваших реплик.
В сущности, аффтару нравится Маэдрос, поэтому он постарался дать персонажу шанс "достойно" покончить с Клятвой. Да, вот такие у аффтара представления о достоинстве.
-
-
08.10.2012 в 00:07657 слов, если верить Word'у.
Осторожно! Не слишком-то эльфийская речь. Смерть персонажа.
читать дальше
-
-
08.10.2012 в 05:19Заранее спасибо)
-
-
08.10.2012 в 10:55Келегорм вколотил в Диора знание о том, что делать можно, а что нет. Вот только наука оплачена кровью: что треть войска, что Маглор, что Келегорм, что Куруфин. Три моих старших. И Маэдрос, неотличимый от трупа, плутающий звериными тропами в поисках детей. Если б мог, убил бы Диора еще раз.
Ну, теперь, по крайней мере, от его найденышей есть польза. Народ Сыновей Феанора…нет, уже Народ только Маэдроса, будет в хороших руках. Хороших! И смех, и грех, нашей, правящей крови в них и нет почти, все синдар на люди… Но я им верю.
Спасибо, автор!
Заказчик.
-
-
08.10.2012 в 13:58-
-
08.10.2012 в 16:34Сказать честно, думала, не понравится никому. В первый раз где-то выкладываюсь. Но уж очень заявка привлекательная оказалась)
-
-
12.10.2012 в 20:16«Скитальческие тропы…»
Это звучит так красиво, романтично… Маэдрос вспомнил, как ненароком подслушал у костра сказание о себе и своих братьях, «Лэ о Первом Роде», так назвал его слепой менестрель-человек… «Сыновья Феанора сошли со своих скитальческих троп…» Красиво, романтично. Холодно, голодно и грязно. После того, как их выбили из Амон Эреб, у них не осталось больше ничего, что можно было бы назвать домом. Ничего. И не в удобстве дело, не в куске хлеба на столе и крыше над головой… Если бы их по-прежнему оставалось Семеро. Если бы… Смерть каждого из братьев была как новое увечье. Даже хуже… Маэдрос, кажется, предпочел бы утратить и вторую руку, лишь бы они были живы. И они были бы живы! Были бы, если бы не упрямство проклятого беренового рода!
Маэдрос поймал себя на том, что дергает уголком рта и немедленно крепко сжал губы. Эта привычка появилась у него после проклятого Ангбанда и только усилилась в долгие годы поражений и бегства, хотя он изо всех сил старался от нее избавиться. Не подобает принцу Первого Дома дергаться как припадочный адан. Даже если принц дошел до положения скитальца и беглеца, предводителя отряда всего в сотню мечей, из которых половина – эдайн…
Их с братом палатка была самой большой из всех и верные дружинники постарались сделать ее как можно уютней, постелили на пол свежего тростника, стащили все, что удавалось найти по дороге – кубки, посуду, книги… В итоге это стало напоминать логовище орков или троллей, которые собирали все награбленное в одном месте, и кубки с прекрасной чеканкой стояли с грубыми деревянными чашами, а изодранные книги валялись в углу, распростерши страницы, как безвольные крылья… Разве что здесь было куда чище, и книги все же лежали стопкой.
Да что же это такое! Маэдрос разозлился окончательно. И злился он на себя. Что за мысли – то с аданом себя сравнивать, то вообще с орком? До чего он дошел? До чего они дошли? Это все ожидание, проклятое ожидание ответа Эонвэ… Маэдрос стиснул кулак, впиваясь ногтями в ладонь. Скорей бы ответ: «да» или «нет», на «да» он почти не надеялся, но вдруг произойдет чудо, вдруг хоть один из воров – да, все они воры, воры, кто бы что не говорил себе в оправдание! – отдаст их родовое сокровище добровольно…
Входное полотнище слегка дернулось, раздался голос вестового Маэдроса:
- Дозволено ли мне будет войти, о владыка? Я принес вести.
- Да! – крикнул Маэдрос, постаравшись, чтобы в голосе не слышалось жадного нетерпения.
Анардиль вошел, церемонно поклонился – как будто они были в парадном чертоге королевского дворца в Тирионе… или хотя бы главной зале Химринга… все ушло, ушло, остались лишь обычаи…
- Подожди! – Маэдрос предостерегающе поднял руку. – Вели кому-нибудь позвать Куруфинвэ. Мы должны выслушать эту новость вместе. Он отправился в оружейную…
Оружейная – маленькая палатка с запасным оружием и набором инструментов для точки и правки – находилась неподалеку от палатки командиров. Впрочем, в таком маленьком лагере все было неподалеку…
- Слушаю, мой кано, - Анардиль снова вышел, а Маэдрос унял дрожь нетерпения.
Не больше чем через сто ударов сердца полог вновь откинулся. Куруфин стремительно шагнул внутрь – и Маэдрос который раз поразился его сходству с Феанором. Те же иссиня-черные волосы, тот же слегка удлиненный овал лица, те же ярко-серые глаза… Только губы были тонкими, сжатыми в узкую полоску. Эти губы придавали лицу Куруфина злое выражение… и это было правдой – пятый сын Феанора не отличался добротой и мягкостью.
читать дальше
-
-
12.10.2012 в 20:16Куруфин не подвел старшего брата – в двух златовласых воинах в сияющих доспехах трудно было узнать старших сыновей Феанора. Но Куруфин же и предостерег Маэдроса – самих ваньяр их маскарад не обманет. Народ Ингвэ слишком искушен в чарах, чтобы не распознать их. Другое дело – нолдор, их собственный народ, которых ведет Арфин… У Куруфина было наготове и другое оружие.
- Уже, по меньшей мере, дважды нолдор подпадали под чары речей рода Феанора, - с кривой усмешкой сказал он Маэдросу. – Я думаю, не устоят они и на этот раз.
Маэдрос промолчал в ответ, хотя и подумал, что оба раза победа Первого Дома над сердцами была временной, а после становилось лишь хуже. Но у них не было иного выбора. Или добыть Сильмарили сейчас – или кануть в Вечную Тьму.
Они быстро увидели самый большой шатер, синий с золотом – цвета Арфина, золото ваньяр и синева одежд Манвэ. Вопрос одному из стражей подтвердил, что предводитель нолдор находится внутри и готов принять любых гостей.
Откинув полог, они увидели Арфина, что-то писавшего за походным столом. Мельком взглянув на бумагу, Маэдрос увидел столбики цифр и линии.
Младший Финвион отложил перо и взглянул на гостей, а Куруфин тихо пропел несколько нот – и к феанариони вернулся их настоящий облик.
«Разительная перемена», - мелькнуло в голове у Маэдроса. «Вместо сияющих доспехов – много раз чиненые кольчуги, вместо пышных одежд – потрепанные обноски… вместо дивных ваньяр – проклятые изгнанники».
Вопреки ожиданиям Маэдроса на лице Арфина почти не было изумления. Он разглядывал родичей спокойно, с явственно видимой печалью в глазах. Маэдрос, кажется, уловил на дне его взгляда жалость – и гордо вскинул голову.
- Мы пришли за тем, что по праву наше, - сказал он, отказавшись от приветствий и ненужных объяснений.
- Я знал, что вы придете, - ответил их родич, поднимаясь. – Приветствую вас, сыновья моего брата.
- Ты знал, - сказал Куруфин, сохранив непроницаемое выражение лица. – Ты знал, и теперь, наверное, вокруг шатра Эонвэ выставлена тройная стража?
читать дальше
-
-
12.10.2012 в 20:27Не любитель феанорингов, но понра!
Не зак.
-
-
12.10.2012 в 20:27-
-
12.10.2012 в 20:31-
-
12.10.2012 в 20:33Автор
-
-
12.10.2012 в 20:33-
-
12.10.2012 в 20:36Джамини, Вы никогда его не увидите, даже если будете смотреть триста лет
-
-
12.10.2012 в 20:46-
-
12.10.2012 в 20:48Гость. Хотите оскорблять - делайте это от своего имени
-
-
12.10.2012 в 20:51Никто никого не оскорблял - просто если кто -то не любит ПД, то его и не поймет никогда. Увы. Это как тот, кто любит ПД будет пытаться понять Финарфина.
-
-
12.10.2012 в 20:53-
-
12.10.2012 в 20:55-
-
12.10.2012 в 21:01-
-
12.10.2012 в 21:011) фраза "Вы никогда его не увидите, даже если будете смотреть триста лет" читается однозначно и говорит именно о способности понять. Способность понимать - умственная способность. Ум обычно связывают с мозгом.
2) Еще раз. Обсуждать кто что может понять, будете у себя в дневнике.
-
-
12.10.2012 в 21:04-
-
12.10.2012 в 21:07-
-
12.10.2012 в 21:07-
-
13.10.2012 в 14:13Не убедило.
-
-
13.10.2012 в 14:18У Куруфина есть вполне канонная функция убийцы женщины в спину (правда, не достигшего цели), почему бы ему не пойти немного дальше? Состояние аффекта, то-се...
Автор
-
-
13.10.2012 в 14:19Первое, что приходит на ум - "никто не любит эмо..."
-
-
13.10.2012 в 14:20И, собственно, если "писать только о нравящихся", то пропадет множество персонажей, так что это не выход. Да и вообще - немного странная позиция. Аффтару, например, дико не нравятся орки сами по себе, но вот выписывать их нравится, и получается неплохо.
Автор
-
-
13.10.2012 в 14:30У Куруфина есть вполне канонная функция убийцы женщины в спину (правда, не достигшего цели), почему бы ему не пойти немного дальше? Состояние аффекта, то-се...
Ну Лучиэнь дала минимальный повод, выбрала не брата а смертного какого-то. Да, скажу сразу, я поступок Куруфина не одобряю и вообще на стороне Берена в этой милейшей разборке. Но что Куруфину дети-то сделали? Они вообще там сбоку припёку, то, что их мать ласточкой сиганула с Сильмариллом, не считается. Скорее стену нашинковать, если руки, пардон, рука чешется. Хотя, с другой стороны, мы с Вами скорее всего сильно расходимся в восприятии данных персонажей.
Melwyn
Ох, ну зачем же сыновей Феанора-то в эмо записывать? Они повода как-то не подавали... Если посмотреть значение данного слова (что оригинальное, что со временем налипшее), то совпадений никаких.
-
-
13.10.2012 в 14:40Ну как бы вам сказать... Допустим мне не слишком нравится Лучиэнь или Ангрод. Ну как, не нравятся, у меня к ним просто отношение ровное. Но когда я пишу от их лица или про них, я стараюсь показать их максимально близкими к тому, что Профессор о них писал. "Вжиться", понять. Проследить их образ мысли, понять, что они могут сделать, а что - никогда. Если Лучиэнь - мудрая, смелая, готовая на все ради любви, то и в моём тексте она будут такой. Ну а Профессора нигде даже намёка нет на того Маэдроса, какой получился у Вас.
Повторюсь, скорее всего у нас с Вами сильно не совпадает "ощущение" от данных персонажей, как это не печально.
-
-
13.10.2012 в 14:50Что дети Диора сделали "слугам Келегорма"? Не они же Келегорма убили, верно? И даже не они решили не отдавать Сильмариль. Здесь - ровно тот же случай.
намёка нет на того Маэдроса, какой получился у Вас.
Можно более конкретный претензии? Потому что эти слова слишком общие, чтобы я поняла суть ваших реплик.
В сущности, аффтару нравится Маэдрос, поэтому он постарался дать персонажу шанс "достойно" покончить с Клятвой. Да, вот такие у аффтара представления о достоинстве.
Автор 2